с пропажей?
— Ничего, — развел в стороны руки Владимир. — Все пути отрезаны. Она просто не пришла домой после прогулки. И князь к тому же погиб…
— В смысле? — натурально удивилась Даша
— Был призыв Двоих в его доме, причем неоднократно, насколько я могу судить.
Даша коротко посмотрела в его сторону, но ничего не сказала.
— На месте призыва обнаружили девушку, живую, а вот сам князь… — он замялся, не зная, как лучше сказать.
— Погиб, короче, — закончила Даша за него фразу. — А девушка? Она кто князю?
— Не знаю, — откинулся назад Владимир, опираясь на руки. — Может быть кто-то из прислуги, хотя и одета была хорошо, по-княжески. Может быть любовница? Хотя для любовницы слишком молодая, в дочки ему годилась.
— И фотокарточку княжеской дочери тебе естественно не дали? — спросила Даша с интересом наклонив голову вбок.
— Если знаешь, то лучше скажи, — обиженно насупился Владимир.
— Откуда я могу знать? — возмутилась Даша. — Что с девушкой, кстати?
— Покончила с собой в бедламе, — тихо промолвил Владимир.
— Да, жалко, — сказала неопределенно Даша, так что не было сразу понятно о чем именно она сожалеет.
Некоторое время они молчали, наблюдая за летающей над гладью реки мошкарой и пробегающими изредка водомерками, только изредка тяжелая волна шлепалась о низкий борт дебаркадера. Противоположный берег зарос осокой и камышом. Еще дальше возвышалась словно выросшая из сказки стена темного леса. Легкий бриз овевал лицо Владимира и никуда не хотелось уходить, но надо.
— Пора, — встал с края дебаркадера Владимир.
— Ты куда сейчас? — спросила Даша, повернув к нему лицо и отгородившись от полуденного солнца ладонью.
— Думал отчет написать для начальницы, но видимо поеду к невесте Алексея. Ты здесь останешься?
— Да, — ответила Даша, отворачиваясь снова к речке, — посижу еще немного.
Владимир решил не просто прийти на похороны своего друга, а привезти туда его девушку, Клавдию.
Весть вопрос был в том, отпустили ее с работы или нет?
По идее должны были отпустить — это было бы вполне нормально чисто по человечески, но Боев также понимал, что официально ее ничто не связывало с бывшим женихом. А это означало, что ее могли оставить отрабатывать свою смену, несмотря на то, что малые артели рабочих были как одна большая семья.
Уже подъезжая к пекарне, Владимир резко остановился, потому что увидел сидящую прямо на мостовой Клавдию. Встав с байка, он подошел к девушке и без труда поднял ее несопротивляющееся тельце на ноги.
— Ты чего? — спросил он, украдкой осматриваясь в поиске знакомых лиц.
— Я… я не хочу туда идти, — сказала Клавдия, посмотрев на него покрасневшими, но совершенно сухими глазами.
Владимир еще раз резко оглянулся на точно также оглядывающихся на них случайных прохожих. В любом случае, им нельзя было оставаться здесь, на самом виду, да и будущему допросу Клавдии они могут помешать.
— Пойдем, — потянул он ее к своему байку.
— Я не пойду! — решительно выкрикнула она, освобождаясь.
— Я не на похороны тебя приглашаю, — терпеливо пояснил Владимир. — Просто хочу увести тебя с улицы.
— Хорошо, — уже намного тише согласилась Клавдия, сама идя к байку.
Он помог ей усесться позади себя, потом чуть повернув голову, сказал:
— Ты можешь меня обнять? Это чтобы ты случайно не выпала во время поездки.
— Хорошо, — также тихо согласилась подруга Алексея и обняла его за плечи.
— Нет, — возразил Владимир, — так ты меня сковываешь. Возьми меня вокруг талии.
Дождавшись, когда она выполнит его указания, он попросил ее:
— Теперь держись, — и дал полный газ.
Несколько минут он бесцельно гнал байк, только чтобы дать Клавдии полностью прийти в себя и насладиться ощущением скорости.
По объятиям девушки он понял, что она расслабилась, потому что хватка ее рук вокруг него ослабла, а сама Клавдия прижалась плотнее к нему.
Тогда Владимир направил байк в небольшой сквер.
Как только он остановился, Клавдия сама спрыгнула с байка.
Переместив защитные гоглы наверх картуза, он посмотрел на нее:
— Успокоилась?
— Да, — чуть заметно улыбаясь ответила она, но затем снова погрустнела, видимо вспомнив, что так или иначе ей придется быть на похоронах своего жениха.
— Пойдем, присядем, — предложил он, устанавливая байк на боковую подножку и выворачивая руль для общей устойчивости.
Вдвоем они вошли вглубь парка и, найдя свободную скамейку, уселись рядом.
Несколько минут они молчали, потом Клавдия сказала:
— Спасибо тебе, Владимир, мне в самом деле стало легче.
— Я понимаю, потеря близкого человека всегда тяжело, — тихо ответил он. — Я ведь сам потерял своих родителей.
Словно случайно Клавдия прижалась к нему плечом и его рука естественным образом обняла ее за плечи.
— Ты уже думала, что будешь делать дальше?
— Нет, — помотала она головой, — совершенно не могу об этом сейчас думать. Хотя что мне остается? Вернуться назад к родителям?
— Как вариант. У тебя же все с ними хорошо?
Щекой он почувствовал шевеление волос, когда Клавдия повернула к нему голову, но никак не среагировал.
— Да, — согласилась она, снова отворачиваясь от него, — только мама…
— Мама хочет видеть внуков, — невесело закончил он за нее.
По согласному кивку головой девушки, он понял, что она улыбнулась.
Пора было переходить непосредственно к допросу, подготовительная часть закончена.
— Так что на самом деле произошло у тебя с Алексеем?
Неуютно поежившись, Клавдия сбросила его руку со своих плеч:
— Почему ты спрашиваешь?
— Я знаю, — повернул он к ней голову, — Алексей все рассказал мне накануне.
— И ты согласился? — неуверенно задала она ему вопрос своими дрожащими губами.
— Я сказал, что подумаю, — честно глядя прямо ей в глаза, соврал Владимир.
Покраснев, Клавдия опустила взгляд.
Похоже, его допрос перерастает во что-то большее.
Что же такого предложил ей Алексей?
— Кто подал первым идею? — спросил он.
— Я, — ответила Клавдия, еще больше покраснев, хотя казалось, что дальше уже просто некуда.
— Понятно, — откинулся он на спинку лавки.
— Ты осуждаешь меня? — спросила она, внезапно подняв глаза на него.
— Нет, — все также глядя прямо перед собой, ответил Боев. — Давай о чем-то другом поговорим, а то мне кажется, что сейчас придется вызывать сюда команду пожарных. Что же произошло на самом деле в день смерти Алексея?
Почувствовав, что девушка колеблется, он скосил на нее глаза:
— Теперь-то можно все рассказать. Правила ограничения действуют только на живых, не на мертвых, — он снова сделал акцент на смерти своего друга, чтобы привести девушку в неустойчивое эмоциональное состояние.
— Он надеялся, что ему удастся сорвать с какого-то князя сумму за молчание, только не был уверен, правильно ли он поступает, — наконец призналась она, то и дело переводя взгляд на Владимира с носок своих туфель.
— И тогда он решил
