для перевозки опасных грузов гораздо проще, чем та, которой оборудованы истребители и военные корабли. Она позволяет внутренней системе безопасности опознать запросчика как своего и «рассказать» о своем состоянии и наличии проблем — если они имеются.
* * *
Помедлив, Берг напечатал на экране айфона пароль «своего» и отправил запрос.
Понадобились доли мгновения, чтобы электронный сигнал «взлетел» до облачного хранилища файлов, был распознан, и в дешифрованном виде вернулся в салон грязного внедорожника. Охранная система контейнера тут же откликнулась, и на боковой панели ящика засветился красный светодиод. Он моргнул, и на экране айфона Майкла появились строки:
«Зарегистрированы две попытки взлома оболочки. Внешний аккумулятор отключен. Внутренняя батарея устройства разряжена на 86 процентов. Оставшееся время работы системы в заданном режиме — 21 час 35 мин.»
Не сводя глаз с экрана айфона, Берг прикусил губу: негодяи-вояки дважды пытались вскрыть контейнер. Впрочем, а почему именно они? Пытаться добраться до содержимого ящика вполне могли полицейские, обнаружившие брошенную «тойоту». Или и те, и другие… Впрочем, какая разница…
Берг начал печатать следующий запрос, пытаясь узнать — можно ли отсрочить отключение системы, что именно произойдет после полной посадки аккумулятора и как можно подключить внешнее питание?
«Подключение внешнего источника питания невозможно — повреждение канала коммуникации. Изменение программы: доступно только с внутренней панели. Доступ к программе — после ввода генерального пароля».
Ответа на вопрос о том, что произойдет после посадки аккумуляторов, не было, и система, словно в утешение, снова предложила ввести генеральный пароль доступа.
— Anata o kurakku suru tame ni[39] — искренне пожелал Майкл.
И тут же осознал, что заговорил по-японски.
Это был серьезный промах, и, осознав свою оплошность и потерю бдительности, Берг добавил крепкое русское ругательство, адресованное самому себе.
Он стряхнул с рукава грязь, и, пряча айфон, краем глаза уловил какое-то движение. Майкл резко обернулся и едва не столкнулся — нос к носу — со своим ночным гостем.
Мотька, он же Матвей. Или Марыся. Та же надвинутая на уши бейсболка, пряди длинных неровных волос, густо подведенные тушью белесые глаза и кривящийся в ухмылке ярко-красный рот. В руках колыхались на весу полные ведра — присмотревшись, Берг определил, что там зерно и что-то похожее на кормовую добавку.
Фигура поставила ведра на землю и улыбнулась еще шире:
— Привет! Все еще сердишься, американец?
— Какого черта ты за мной таскаешься? — хмуро поинтересовался Берг, даже не пытаясь скрыть свое раздражение.
— Я не таскаюсь, а работаю. Присматриваю за курятником. Смотрю — ты по двору бродишь. Вот и думаю — надо извиниться еще раз! — Фигура говорила по-английски короткими рублеными фразами и с таким чудовищным произношением, что Майкл с трудом улавливал смысл услышанного.
— Я так и не понял, чего тебе понадобилось ночью в моей комнате, — потребовал Берг.
— Просто хотелось на тебя посмотреть. В нашем Центре редко появляются новые люди. Как тебя зовут, американец?
Фигура, по-прежнему улыбаясь, сделала шаг вперед.
— Меня зовут Драго, — Берг понял, что учить странного субъекта манерам бесполезно.
— Драго? Красивое имя! И сам ты краш, тебе говорили? И ты клёво агришься[40], — фигура по-свойски подмигнула. — Совсем как русский!
Берг снова крепко выругался — на этот раз про себя. И промолчал, сердито глядя на Матвея-Марысю.
— Хочешь посмотреть на моих птичек, Драго? Они милые!
Берг покосился на часы — было еще рано, и делать все равно нечего.
— Предлагаешь поглядеть на твоих милых курочек? Пошли, Мотька!
Фигура насупилась:
— Я не Мотька! Зови меня Марысей…
— Ну пусть будет Марыся. Шагай, веди к своим петухам!
Фигура подхватила ведра и пошла, старательно покачивая бедрами и постоянно оглядываясь на Берга. А тот только теперь обратил внимание на массивную и одновременно нелепую пристройку к главному зданию ИЦ. Каменное основание пристройки несло на себе стеклянные стены. А их, в свою очередь, венчала купольная крыша из мелкоячеистой сетки.
Фигура тронула замок на двери своей карточкой, и, придерживая распахнувшуюся массивную дверь, посторонилась, пропуская Берга. Хмыкнув, тот сделал несколько шагов вперед и оказался в коротком тамбуре из сетки. В нос ударил крепкий дух птичника. Фигура открыла вторую дверь и приглашающе улыбнулась:
— Вот тут живут мои курочки и петушки, Драго!
Оглянувшись, Берг присвистнул: на жердях и перекладинах под потолком и вдоль стен сидело множество птиц. Солнце еще не взошло, в «курятнике» царил полумрак, и птичье царство только просыпалось. Птицы перепархивали с места на место, чирикали, насвистывали, стрекотали, каркали, крякали…
Фигура щелкнула рубильником, и под крышей вспыхнули яркие светильники. Туча птиц тут же снялась со своих мест и с криками стала кружиться под сетчатым куполом. Птицы натыкались друг на друга, падали, снова взлетали, осыпая посетителей мелким мусором, перьями и пометом. Берг ошеломленно втянул голову в плечи и отступил в тамбур.
Здесь были самые разные птицы — из крупных Берг узнал уток и грачей. Более мелкие пернатые крутились перед глазами пестрой многоцветной радугой.
Наткнувшись на скамью, Берг опустился на нее и, перекрикивая птичий гомон, сердито осведомился у хозяйки «курятника»:
— Что тут у тебя за «ноев ковчег», Марыся? И за каким чертом ты включила свет? Перебудила свой курятник — погляди, я весь в перьях и в навозе!
— Навоз в коровниках, Драго. А тут помет, — поправила Марыся. — Здесь у нас перелетные птицы. Их ловят где-то на юге, в Херсоне и даже за границей, в Египте! У нас каждую весну целая команда в Египет выезжает. Я тоже несколько раз просилась — наши хлопцы на ловле птичек дюже богато зарабатывают. Да и Египет была охота посмотреть — там же море! Синее-синее, говорят! Но меня никуда из нашего Центра не отпускают, противные! Ну и ладно…
— Да, там есть синее-синее море, — машинально подтвердил Берг.
— А тут у меня живут иволги, дрозды, ласточки, малиновки и даже соловьи! И много кто еще — в журнале есть полный перечень. Хочешь посмотреть журнал, Драго?
— Чего я сейчас хочу — так это попасть в душ, — сердито буркнул Берг. — Лучше скажи — зачем вам во Львове этот птичий базар? Виварий с крысами и обезьянами — было бы понятно. А эти пернатые?
Впрочем, ответ на этот вопрос он уже знал. Украинские биолаборатории под патронатом Пентагона практически открыто вели разработки «природного» оружия. Для переноса смертельных болезней в Россию были придуманы десятки способов — в том числе с помощью перелетных птиц. Этому способствовало уникальное географическое положение Украины в Европе — она была местом пересечения многих трансконтинентальных путей миграции птиц. Среди таких путей специалисты «Найтё» называли направления в сторону Северной Азии, Северной Европы, Западной Сибири, а также на Кавказ. Консультанты показывали ему, в числе прочего, карту маршрутов
