в животе. Он прав. Я знаю, как он ощущается на мне, и он не Сэл. Это не он загоняет меня под себя вновь и вновь.
Кай проводит ртом по моей шее, посылая мурашки по телу.
— O.
— Мне не нравится, что тот мужчина говорил с тобой. Я не хочу, чтобы ты говорила с другими мужчинами. Ты принадлежишь мне.
Я вскрикиваю, когда он впивается зубами в мое плечо.
— Я никому не принадлежу.
Кай поворачивает меня лицом к себе вновь и втискивает свое бедро между моими.
— Посмотрим, маленькая Роуз. Ты моя, и я не откажусь от тебя так просто.
Я обхватываю бицепсы Кая, а он проводит ртом по моей шее до выпуклости груди. При каждом прикосновении его губ во мне разгорается яркое и горячее пламя.
Остальные мои сексуальные опыты были ужасными. Их всегда нужно было терпеть, но это, это... я с трудом сглатываю, сцепляя наши руки.
— Пожалуйста.
Он улыбается мне в кожу.
— Уже умоляешь. Похоже, твое тело уже знает, кому оно принадлежит.
Я ударяюсь головой о стену, пытаясь прорваться сквозь туман в голове. Затем кто-то откашливается, и появляется сестра Кая в мерцающей тафте, оглядывая нас обоих.
— Простите за то, что прерываю. Я думала, мы продолжим наш разговор.
У меня пылает лицо, но мы киваем ей и следуем обратно на вечеринку, затем в переднюю.
Она возвращается на свое место и машет нам рукой, как будто у нее нет всей ночи в запасе. На этот раз заговариваю я.
— Мы просим у совета убежища.
— Убежище, — повторяет Селена. — От чего именно?
Я смотрю на Кая.
— Совет в нашем городе устроил охоту на ведьм. Они хотят истребить семью Доубек и всех связанных с ними. Включая Кая и меня.
Члены совета мгновение перешептываются, и затем Селена встречается со мной взглядом. Я упускаю что-то, но я не знаю что.
— Убежище может быть предоставлено тебе, но не Каю. Он уже под судом своего собственного совета, и мы не можем вмешиваться. Если бы он не был в розыске, тогда мы могли бы помочь. Однако тебе мы можем предложить защиту.
Кай подходит ко мне.
— Спасибо, она примет ее.
Я поворачиваюсь и смотрю на него.
— Она ничего не примет, и ты не будешь говорить за меня.
Селена едва ухмыляется мне, когда я в этот раз встречаюсь с ней взглядом.
— Нельзя ли пересмотреть решение? Кай важен мне, и я не хочу видеть, как ему делают больно.
На этот раз она не совещается с членами совета.
— Мужчины вроде него были созданы для боли. Их работа ― подвергаться боли, чтобы людям вроде тебя не пришлось. Чтобы людям вроде его друга Адриана не пришлось.
Я теряю дар речи. Она бы бросила своего брата вот так, без всякой защиты. Ничего. Это все для меня проясняет. Наверняка она слила его местонахождение, но какой ей от этого толк?
— Что нам сделать, чтобы изменить решение?
Она качает головой.
— Ничего. Решение было принято.
Я делаю шаг вперед, увеличивая дистанцию между мной и Каем. План формируется в моей голове так быстро, что я не успеваю передумать, когда слова вырываются наружу.
— Что если бы он был моим женихом? Тогда бы вы предоставили ему убежище?
Ее взгляд останавливается на мне, затем переключается на него.
— Он не из тех, кто женится, нечто подобное я слышала. Ему слишком нравится играть роль плейбоя.
Мне требуются все силы, чтобы не дрогнуть от этого намека, но я продолжаю, потому что теперь уже нет пути назад.
— Ты видела нас на балконе. Он мой жених, и я хочу, чтобы он тоже был защищен.
Теперь в ее взгляде появляется нечто вроде одобрения, но это из-за того, что я защищаю ее брата или из-за того, что ее брат может унаследовать все, что у меня есть?
Селена вновь говорит со своими людьми, а затем еще раз смотрит на меня.
— Вы оба будете защищены.
Затем она взмахивает рукой, и мы уходим. Через несколько секунд она догоняет нас.
— Вам лучше сделать это официальным в течение следующих сорока восьми часов, иначе указ будет аннулирован. Я убедила их быть снисходительными, но совместная защита обычно предоставляется только женатым супругам.
Я бездумно киваю, только сейчас осознавая последствия совершенного мной. Дерьмо. Мы должны пожениться, иначе его бросят на растерзание акулам.
В действиях Кая нет нежности, когда он тащит меня к машине, заставляя споткнуться на моих дурацких высоких каблуках. Когда-то я любила вечеринки, но это было прежде. То была Роуз, которая думала, что любовь и секс могут быть романтичными с правильным партнером.
Теперь я не такая идиотка.
Мы оба забираемся в машину, и Кай хлопает дверью достаточно сильно, чтобы сотрясти внедорожник. Мне едва удается открыть рот, прежде чем он начинает кричать.
— Какого черта это было? Это не было частью плана. Ты не можешь вот так взять на себя ответственность за меня и сказать всем, что мы женимся. Ты рехнулась?
Я сглатываю ком в горле.
— Брак не должен быть настоящим. Когда ты будешь в безопасности, мы можем развестись. Это неважно.
Кай выглядывает в окно, теперь его голос кажется более мягким.
— Это важно для меня.
У меня болит сердце, и я позволяю тишине осесть, не зная, как все исправить. Как заставить его увидеть меня такой, какой мне хочется.
Мы добираемся до его квартиры, и Кай направляется к дверям, едва дожидаясь, когда я зайду внутрь. Внутри я снимаю каблуки и оставляю их у двери.
— Поговоришь со мной? Прости, хорошо? Прости, что я сделала это, но я не жалею об этом. Не в случае, когда это дает мне шанс отплатить тебе за защиту, отплатить тебе за мое спасение.
Он поворачивается ко мне лицом и спиной к мерцающему городу снаружи.
— Ты не должна расплачиваться со мной за это. Это моя работа.
— Я могу быть для тебя работой, но ты спас меня, и хотя я знаю, что большую часть времени веду себя абсолютно безумно, это значит что-то для меня. Я… — Я с трудом сглатываю и перестаю говорить, прежде чем сболтну что-то лишнее. Что-то большее о себе, что я не смогу вернуть назад.
У меня наворачиваются слезы, и я смотрю в потолок, не желая стоять здесь перед ним и выглядеть
