была милая, кроткая. Очень спокойная. Но, вот несчастье случилось, умерла гусочка летом. Узнали мы об этом сразу же! Помпон её звал, звал, а она не идёт. Он сам подошел, а дальше начался такой крик! Помпон ходил и кричал, звал, да так отчаянно, что сил никаких не было! Мы думали, что ночью он затихнет, куда там! Тоскливые крики стали только чуть реже. До утра. А дальше с новой силой! На третий день мы с Катериной и Федором обзвонили уже всех, кто в окрестностях гусей продавал. Нигде нет гусынь, хоть что хочешь, то и делай!
– Кать! Поехали на рынок, может, там найдём! – Фёдор деловито оторвал Катерину от попыток Помпона хоть чем-то накормить. – Поехали, говорю! Этак загнётся птиц! – Федор с Помпоном в отличных отношениях, они любят беседовать. Федор ему что-то буркнет, а Помпон смешно попискивает – отвечает. Ну, тут уж не до бесед – беда у птица!
Вернулись они без гусыни. Зато с двумя коробками гусят!
– Семь штук, как с куста! Ой, укачало бедолаг, укачало… – Катерина вытаскивает трехмесячных смешных малышей, а те не очень-то стоят на ногах – лапы разъезжаются. И болтает их после поездки в машине, так, что они толком понять не могут, где они, кто они, головы трясутся, сами жмутся друг к другу, переживают.
А Помпон как раз собрался исполнить очередную трагичную песнь, глубоко вдохнул… И узрел гусят.
– О! А это ещё чего такое? – шею вытянул, и вперевалку, почти на цыпочках, начал подкрадываться к незнакомым птицам. Добрался, рассмотрел.
– Как бы не побил, – шепчу я .
– Ну, тогда заберу к себе. У меня и так утята весь огород сожрали, а что не сожрали – затоптали, хуже уже не будет, – Катерина утят держит в загородке, потому как их взрослые утки гонять начали, и эта утиная мелочь начала прорываться на грядки, – Ой, смотри!
Помпон обошел гусят кругом, подумал, определил, что это гусята, а не неведома пичужка. Вздохнул. Громко так, отчетливо, и командным тоном загоготал.
Гусята после поездки были не в очень-то хорошем состоянии, даже стоять получалось с трудом. Да и непривычно всё, страшно! А тут услыхали гогот, взбодрились и ринулись к дяде-гусю!
К вечеру в курятнике уже царила тишина и благолепие. Помпон, взяв под крыло семерых гусят, уже не кричал. Ему даже клюв просто так открыть некогда было! Одно дитё погналось за курицей, низззя! С курами Помпон дружит! Одёрнул хулигана! Второе тащит в клюв несъедобное перо – отнял.
– Гагагадость плюнь! – гогочет строго.
Третье дитятко застыло около еды. Показал, что есть можно! Короче, упахивался Помпон поначалу жутко! Зато к концу недели гусята слушались любого писка Помпона идеально!
Очень забавно их кормить! Несешь, к примеру, кабачок. А они его ещё не пробовали. Встречают прямо у калитки, толпятся, пищат что-то. Живенько так интересуются, что ты такое принесла?
– Ой! А чой-то? А это зачем? – головы склонят, разглядывают, потом, как по команде все оглядываются на Помпона. – А это что?
– Гагагастрономическая штука. – явно слышится в ответ. Помпон важно подходит, дети расступаются, он берет половинку кабачка у меня из рук, укладывает его на землю и показывает, как с ним нужно обращаться. Поднимает голову, строго осматривает гусят. Все увидели, всё поняли. Отступает. Гусят налетают пробовать. Но, не раньше, чем он разрешил!
Помпон оказался исключительно ответственным воспитателем! Всех покормит, за всеми досмотрит. Ворону прогонит, которая гусенка дразнит. Заодно и от кур тоже. Нечего соседок обижать! Петуху кивнет вполне дружественно. Они друг другу, по-моему, сочувствуют.
А потом он стал на страже! На дачи прибежали одичавшие собаки. Бегали только ночью, и собирали, где чего можно было найти. Ну, в том числе и заплутавшую птицу. Видимо, интересовались и гусятами, потому что Помпон в ночи начинал голосить отчаянно, резко и тревожно! Совсем не так, как он гусочку свою оплакивал. Так что про гусей, которые Рим устерегли, я очень даже верю. Бдят они только так!
К концу августа гусята подросли, и начали своевольничать. Ну, не все, конечно, а парочка неслухов. Помпон и тут проявил себя!
– Ах, ты не слушаться!!! Я тебе сейчас!!! – все равно сильно не наказывает, так, в воспитательных целях пух с гузки щипанёт, да и отпустит. Он умный!
Так что, когда пишут, что все гуси идут на мясо, не верьте. Есть личности, и их есть нельзя! С ними общаться надо! Поболтать вот на досуге… Если Помпон в настроении он даже что-то философское может рассказать. С выражением! С толком с чувством с расстановкой. Гусь – птица умная!
Глава 29. Расписание прогулок, написанное кровью
Шла я мимо соседей, и самой смешно было. Ну, почти смешно. Вид – словно с поля боя! Вся в крови, нога около колена прокушена, к футболке крепко прижата левая рука, из которой просто потоком кровь, потому что кроме пары укусов выше запястья, из ладони выхвачен приличный треугольный кусок, с половину ладони, и держится он на честном слове.
– Какое счастье, что я крови не боюсь! – бормотала я мрачно, глядя, как впечатлительный сосед, вышедший на шум, становиться нежно-зеленого цвета и торопливо удаляется к себе в дом. Захужело. Бывает.
Зато моя мама, закаленная моим подростковым периодом, когда я регулярно приходила с битыми на ровном месте коленками, локтями и ладонями, быстренько сориентировавшись, метнулась в дом, готовить всё для перевязки. Бабуля застыла, наливаясь праведным гневом на виновника, кто бы он ни был, а дед попросту схватился за сердце.
– Так! Спокойно! Все живы, и почти здоровы, как ни странно! – рявкнула я. А увидев, что бабушка на автомате взялась за ошейник Рича, скомандовала ему: – Рич, на место!
Рич – метис кавказской овчарки и ВЕО, статью пошел в папеньку, и поэтому легонькую бабулю унёс с собой, даже не заметив, что на ошейнике кто-то висит. Только ноги бабулины мелькнули в направлении его будки.
– Дед, всё хорошо, выдыхай! Просто я разнимала Айку и Черри.
Дедушка у меня человек исключительно корректный. А тут… Ну, не смог он сдержаться… Высказал, куда именно надо было деть эту самую Черри! Он-то отлично знал предысторию. А она такова:
Наши соседи с параллельной улицы имели трёх собак. Два миттельшнауцера и один кэрри-блю-терьер по кличке Черри. Шнауцеры ничем таким особенным не выделялись, а вот Черри не любила овчарок. И не просто не любила, а ненавидела! То ли покусала её овчарка в детстве, то ли просто напугала, не знаю, так и не выяснила, потому что
