баскетбол, а не футбол. Снова наша официантка, но на этот раз её задница, а не грудь.
Мы с Анной ещё раз обменялись сообщениями, чтобы обсудить ужин. Я сказал ей, что принесу домой тайскую еду. Она закончила урок с Алексеем и теперь пила кофе в ресторанчике со своей подругой Леной.
— С ней всё в порядке? — написал я.
— Более-менее да, — ответила Анна.
В последнее время у Елены случился рецидив, и я знал, что Анна обеспокоена состоянием подруги. Некоторое время назад мы решили прекратить давать девушке деньги взаймы, так как казалось, что это только подпитывает её употребление запрещённых препаратов. Мы постоянно напоминали себе, что не оказываем ей никакой услуги, давая деньги, поскольку они просто окажутся у неё в организме в виде отравы. Проявить жёсткую любовь не так просто, как кажется. Ты чувствуешь себя паршиво, когда ты нужен другу, а тебе приходится сказать «нет». Тем не менее, в случае с другом-наркоманом, это чертовски полезно для его же блага.
По дороге домой я взял одну острую тайскую лапшу с курицей и одну говядину с лемонграссом и рисом. Мы, вероятно, разделили бы заказы, чтобы каждый мог получить и то, и другое. Даже в еде мы с Анной были на одном уровне.
Приятно наконец вернуться домой после такого долгого дня. У меня была припрятана и ждала нас хорошая бутылка красного вина, которая, как я ожидал, должна хорошо сочетаться с тайской едой. Открыв дверь, я услышал разговор и понял, что у нас компания. Я не сомневался, что, не желая давать ей денег, Анна, скорее всего, предложила Лене вместо этого прийти поужинать к нам. Несмотря ни на что, меня это устраивало. Я бы никогда не отвернулся от подруги Анны.
Глава 23
Клим
— Я отправила тебе сообщение, что у нас Лена в гостях. Ты не прочитал, видимо, потому что был за рулём, — сказала Анна, тепло приветствуя меня у двери объятием и поцелуем.
— Нет проблем, дорогая, — прошептал я в ответ.
Мы втроём разделили два тайских блюда. Во время вечера Лена периодически выходила на балкон, чтобы покурить. У меня возникло такое ощущение, что её тело чего-то жаждало, и табак служил лишь временным отвлечением. Что ж, догадаться было нетрудно. Конечно, и никотин — довольно сильный наркотик. Пожалуй, даже намного сильнее, чем придуманные после его появления. Недаром в мире миллиарды людей имеют к нему пристрастие и не в силах отказаться. Но в случае с Леной всё сложнее. Она перешла на новую ступень привязанности к веществам. К сожалению.
Мы посидели какое-то время, а потом я удалился в кабинет, сказав им, что нужно поработать. На самом деле мне просто хотелось дать девушкам возможность пообщаться вдвоём. Третий в таких случаях всегда лишний. Даже если это простой дружеский ужин. Но девочки всегда остаются девочками, им требуется время для перемывания косточек знакомым. В конце концов я выключил свой ноутбук, хотя из нашей гостиной все ещё доносился слабый звук разговора.
Посреди ночи я проснулся и обнаружил, что рядом со мной уютно устроилась Анна. Она прижалась к моему телу, чтобы согреть.
— Лена спит на нашем диване в гостиной, — сказала она шёпотом. — Не волнуйся, милый.
Утром мы приготовили кофе, пока Лена ещё спала. Решили позволить ей остаться в квартире, пока будем на работе. В шутку спросили друг друга, есть ли где-нибудь наличные. Не то чтобы Лена когда-либо собиралась воровать у нас, но деньги были бы слишком соблазнительны для неё, чтобы устоять. Для людей, поддавшихся пагубной страсти, наличность и вещества — первейшие враги.
Пока я находился на работе, то не задумывался об этом. Во мне царила уверенность, что Анна давно знакома с Леной, периодически встречается или общается с ней по телефону. Потому мысль о том, что оставлять подругу жены в нашей квартире одну — не самая лучшая идея, мне даже в голову не приходила. Как оказалось, совершенно напрасно. Нельзя доверять людям, для которых пагубная привычка стала смыслом существования.
Тем же вечером, когда я вернулся домой около семи часов, то обнаружил, что наша входная дверь приоткрыта. Внутри Анна сидела на диване в гостиной, совсем одна, и плакала.
— Она украла твои ювелирные украшения, Клим, — с грустью в глазах супруга посмотрела на меня.
— Какие ещё украшения? — это был вполне закономерный вопрос, поскольку я не ношу колец, серёг, браслетов и цепочек. Всё, что может быть на моём теле, — это пара хороших дорогих часов. Ну, а из ценных вещей могу назвать золотые монеты царской чеканки, — три «Николаевских червонца», которые ещё называют империалами. Их подарила мне бабушка, и потому выражение «ювелирные украшения» сбило меня с толку.
Как выяснилось дальше, в нашей спальне Лена, вероятно, искала деньги. Но вместо них нашла пару моих часов, булавку для галстука и ещё маленький золотой крестик, которые моя бабушка тоже подарила мне в детстве. Я спросил Анну о её шкатулке для драгоценностей, наполненной по-настоящему дорогими (если с моими сравнивать) вещами. Помимо прочего, я недавно купил ей серьги с бриллиантами. К счастью, жена как следует спрятала шкатулку, и Лена так и не нашла её.
Анна огляделась и, насколько смогла понять, единственными украденными вещами были мои двое часов, монеты, булавка и крестик.
— Мне очень жаль, Клим.
— Послушай, милая, не надо так волноваться, — с этими словами я крепко обнял Анну. — Это просто мелочи, не такие уж и важные.
Мне потребовалось добрых двадцать минут, чтобы убедить её, что по большому счету потеря некоторых материальных вещей незначительна. Я также приложил все усилия, чтобы Анна знала, что я не виню её и не возлагаю на неё какой-либо ответственности. Разрешить Лене провести день у нас было общим решением. Я пытался объяснить, что — даже больше, чем материальные потери — это был настоящий признак того, в каком отчаянии оказалась её подруга. Должно быть, её тогда мучали страшные угрызения совести, пока забирала наши вещи. Но наркоман не может себя контролировать.
Вскоре после этого Анна получила сообщение: «Простите. Мне пришлось это сделать. Я отплачу вам обоим. Обещаю. Всё верну. Считайте это кредитом».
Мы с Анной посмотрели друг на друга и подумали об одном и том же: ну да, конечно.
* * *
Анна
Было так приятно заполучить выходной в середине недели. В нашей юридической (точнее — адвокатской) конторе перестилали ковровое покрытие, и руководство решило не выходить на работу. Получился словно дополнительный день отпуска, к тому же в Питере
