ворвалась в мою жизнь, осветила все в моей чёрной душе своим ангельским светом и заставила самого светиться в ответ на ее сияние.
Я думал, так не бывает уже. Мне тридцать лет, я уже привык к одиночеству, дом вот построил, тоже ко всему привык.
А в итоге? А в итоге я серьезно прошу свою собаку не выпускать Сонечку из дома, потому что уже не представляю, как буду ужинать в одиночестве или не наблюдать ее на диване в гостиной.
Это что? Любовь? Влюбленность? Увлеченность? Что это?
Я не знаю, правда. Знаю только, что мне с ней хорошо. А еще знаю, что я очень хочу, чтобы и ей со мной так же хорошо было всегда.
И мне так хочется ей помочь! Во всем!
Именно поэтому я вспоминаю, как чинил тачку одному майору, когда еду на работу. Ему тогда сильно смяли бочину, въехали в него на стоянке и смылись. Камер не было, не нашли никого, короче. Ремонт кучу бабок стоил бы, но я не идиот и понимаю, что связи всегда нужны. Максимальные скидки мы майору тогда организовали и в лучшем виде все сделали. Он теперь с каждой мелочью к нам гоняет, но от таких знакомств я никогда не отказываюсь. Жизнь длинная, мало ли что…
— Степан Владимирович, доброе утро, — звоню ему сразу, как только подъезжаю к работе, еще не выходя из тачки. — Не отвлекаю? Ольховский беспокоит.
— Доброе утро, — отвечает сонным голосом, — не отвлекаешь, как раз с дежурства собираюсь уходить. Для хорошего человека всегда минутка есть. Что случилось?
— Да мне бы консультацию от вас по одному вопросу получить… Не по телефону, наверное, лучше. Когда будет удобно? Я подъеду куда скажете.
— Посплю пару часов и можем встретиться, я как раз свободен сегодня. Часа в четыре удобно?
— Да, отлично! Наберу вас, спасибо большое!
Вот и прекрасно! Осталось дело за малым: рассказать ему все, что знаю так, чтобы он хоть что-то понял, а потом вернуть Сонечке квартиру.
Чувствую, что должен ей помочь, не могу иначе.
И день тянется как назло медленно. Я подменяю Сонечку, иногда ставлю туда других сотрудников, когда самому нужно отвлечься на работу. Без нее как без рук! Рук, которых катастрофически не хватает! Но ей нужно отдохнуть и я сколько угодно готов справляться без этих рук, пока ей не станет лучше.
— Есь, пошли чай пить, — захожу к ней в кабинет и зову с собой. Она вечно работает до победного и забывает про обеды, меня Демид просил присматривать, чтобы она питалась нормально. — Дёма круассаны твои любимые прислал.
На слово “круассаны” она резко поднимает голову, захлопывает ноут и смиренно идет за мной в кабинет, словно уже чувствует их запах.
И мы сидим, пьем чай, просто болтаем, и я вдруг ловлю себя на мысли, что… отпустило. Окончательо и безповоротно отпустило. Если раньше я просто запрещал себе думать о девушке, а потом и жене лучшего друга хоть в каком-то ключе, кроме приятельского, то сейчас всё. Иначе и не думается. Она красивая, классная девчонка, но думается мне совершенно о другой.
Интересно, как она там? Пыталась уйти, как я и думал? Или всё-таки ушла? Или даже не думал, а я просто идиот с паранойей?
Чёрт. Хочу домой!
— Мирослав Сергеевич, — говорит еся, посмеиваясь. — У вас какое-то чересчур довольное лицо. Что это вас так радует?
— Есть повод, — говорю с улыбкой, мечтательно прикрывая глаза. Мой повод вчера так отчаянно отвечал на мои поцелуи и прикосновения, что я забыл обо всем окружающем нас мире на эти долгие мгновения.
— И ты наконец-то оставил этот повод отдохнуть, похвально! — она раскусывает меня, как орех, но я не сопротивляюсь. Какой смысл уже? Она о том, что я к Соне что-то чувствую, раньше меня поняла. Это я тормоз. — Ей давно пора была отдохнуть, она устала.
— Знаю, — киваю. Я корю себя за то, что она в таком состоянии всё еще работала. Словно я заставлял, или не доглядел… Не знаю. Психую на себя. — Надеюсь, она выспалась сегодня.
— Позвони ей, — хмурится. — Или вы на какой стадии отношений?
— На той, что я думаю, сбежала она уже с вещами, или еще нет.
— О, мое любимое! Я после этого узнала, что беременна, — посмеивается Еська, и я вспоминаю, что мы вчера бессовестно забыли про защиту. Чёрт…
А если?
А и пусть! Я буду только рад.
При условии, конечно, что рада будет и сама Соня.
— Влюбился, Мир? — спрашивает она очень мило, и кладет руку мне на плечо.
А я да! И такого кайфа уже давно не испытывал от влюбленности. Всегда думал, что это что-то плохое, а тут чуть ли не крылья за спиной растут! И хочется для нее быть лучше, что-то хорошее делать, стараться. И поэтому я снова заказываю вкусный ужин с доставкой на вечер, а еще букет цветов, но уже с самовывозом. Не хочу, чтобы от курьеров принимала. Самому вручить хочу.
К четырем наконец-то еду к майору. Встречаемся мы в ресторане, конечно угощаю ужином. В моих интересах задобрить его еще сильнее обычного.
— Ну что там у тебя стряслось? Давай, рассказывай.
— Степан Владимирович, мне от вас пока только консультаци нужна. Правда не знаю, к кому обращаться. Дело такое: есть девчонка, у нее умерли родители, когда она была еще несовершеннолетней, под опеку ее взяла тетка. Живут они в квартире втроем: девчонка, тетка-опекун и ее муж. Девушка уже совершеннолетняя, квартира же по наследству должна быть ее? Официально, как я понимаю, так и есть. Но тетка с мужем устроили там притон: алкаши, а может и не только, гулянки постоянные, из квартиры устроили свалку. Девчонку чуть не изнасиловали там, один из дружков, но управы на них нет, выгнать она их не может. Говорит, полицию вызывала, но участковый там знакомый этого мужика, или что-то около того, поэтому управы на них нет. Жить ей больше негде, да и квартиру отдавать сомнительным родственникам так себе радость. Можно как-то посодействовать? Или куда обратиться, скажите.
— Квартира по какому адресу?
— Пушкина сто шестнадцать.
— А… Королёв, — он кривится, видимо, вспоминая, кто там участковый. — Как кость в горле всем уже этот Королев. Жалоб куча, но на его место никто не хочет. Район проблемный, каждый вечер драки, каждые праздники изнасилования, каждые выходные новый труп.
Вздрагиваю. Это вот там моя Принцесса жила? Супер просто… Мало квартиры, так еще и вокруг такой кошмар происходит.
— Делать-то что?
— Да что делать, идти к верхам того же отделения.
