она потеряла равновесие и упала.
Катя видела, как двое мужчин склонились над лежащей без движения девушкой, пытаясь привести её в чувство, а третий звонил по телефону, видимо вызывая неотложку.
Екатерине Андреевне показалось, что её сердце перетянули тугой струной, неожиданная боль заставила её задержать дыхание.
– Что я натворила, – подумала она, медленно опускаясь на стул, оказавшийся рядом, – сейчас моё сердце разорвется, и никто не узнает, что я не хотела того, что произошло.
И в этот момент её накрыла огромная, как цунами, жалость. Ей стало жалко девушку, которую она совсем не знала, Вадима, робкого Славика, своих родителей и всех на этой планете. Из глаз полились слезы, медленные и горячие. Они стекали по лицу и падали на платье, она их не вытирала, ей казалось, что из неё вытекает вся злоба, накопившаяся внутри. Она совсем потерялась во времени. Когда Катя перестала плакать, она закрыла глаза и три раза повторила, обращаясь к Нему Всевидящему: « Пожалуйста, сделай так, чтобы с ней всё было хорошо». Потом стремительно вскочила со стула, выбежала из кабинета и помчалась по коридору, на ходу поправляя волосы и вытирая мокрые щеки. Она пробежала мимо двери в кабинет Вадима, не останавливаясь, подумав о том, что охранник уже сообщил ему обо всём. Спустившись по лестнице в холл, она прямиком направилась к выходу. Потом передумала и подошла к дежурному. Катя хотела обратиться к нему, но в горле было сухо и шершаво, и совсем не говорилось.
– В какую больницу увезли девочку? – кашляя и пытаясь сглотнуть, спросила она.
– В первую городскую, – ответил охранник, – может налить воды?
– Спасибо, не заслужила, – ответила юрист и быстрым шагом направилась к выходу.
На парковке у офиса уже никого не было. Она мимоходом отметила отсутствие машины Вадима. Дугина с компанией тоже не было. Катя села за руль, закрыла глаза, сделала глубокий вдох, почувствовала, как легкие наполнились воздухом, задержала дыхание и медленно выдохнула.
Всё будет хорошо, – вслух сказала она, и повернула ключ зажигания.
Вадим
В вестибюле больницы Вадим сразу же направился к одному из окон регистратуры
– Скажите, где я могу узнать о девушке, которую только что привезла «скорая»?
Дежурная, хотела что-то сказать и даже открыла рот, но отчаяние на лице стоящего перед ней мужчины было таким жутким, что она просто кивнула ему и подняла телефонную трубку.
Вадим вдруг испугался того, что он сейчас услышит, на мгновение он осознал, что именно в эту минуту для него может всё кончится, да просто этот мир вокруг перестанет существовать. Спазм сдавил горло, на глаза навернулись слезы. Он отошел от окна и отвернулся, стараясь не слышать того, что говорила девушка, и лишь боковым зрением следил за её движениями, боясь пропустить тот момент, когда она повесит трубку. Потом, на ватных ногах он приблизился к окну и, молча, уставился на регистраторшу, пытаясь прочитать «приговор» по её лицу.
– Она в реанимации, там сейчас наш лучший хирург, окончательного диагноза не будет, пока не закончатся обследования, – голос девушки был серьезным и спокойным, – посидите здесь, Вас всё равно сейчас к ней не пустят.
Вадим кивнул, и отошел от окна.
Юриста он заметил только тогда, когда она уже почти подошла к нему, Вадим не понял, почему она здесь, зачем. Мелькнула мысль, что-то случилось на работе, но сейчас всё, что не касалось Арины, было ему абсолютно безразлично. Катя молча села рядом.
– Это я во всём виновата, – тихо сказала она, не глядя на Вадима
– В чем? – не понял Вадим, не поворачивая голову в её сторону.
– В том, что случилось с твоей девушкой
Тут он резко повернулся к ней, схватил за плечи и встряхнул так, что где-то на спине затрещала по швам её одежда
– Что? Что ты сделала? Что ты натворила? Что??? – он всё тряс её за плечи, не давая начать рассказ о том, что же произошло.
Катя понимала, что это шок, который должен пройти и молчала. Ей было всё равно, что он сделает с ней, ударит, изобьет до полусмерти, убьёт.
У каждого человека есть в душе глубокий колодец презрения, куда он падает, когда начинает себя ненавидеть. Иногда падают не до дна, сумев зацепиться за неровные стены колодца, но иногда летят до конца, не собираясь цепляться на лету за выступы колодца, чтобы прочувствовать боль от падения каждой частицей своей души.
Катя уже упала на самое дно колодца презрения и не собиралась облегчать свои страдания.
Директор приехал в больницу как раз вовремя, чтобы спасти красавицу-юриста от обезумевшего Вадима. Он, молча, отвел его в сторону, сообщив, что привез с собой деньги на операцию для Арины, если таковая вдруг понадобится. Эти слова подействовали на Городецкого, как холодный душ.
– Сашка, я отдам ей любые органы, если будет нужно, – обалдело прошептал он.
После долгих разговоров с медсестрами, друзьям, наконец, удалось пообщаться с хирургом, осматривавшим Арину. Ничего конкретного сказано не было. Реально – черепно-мозговая травма, но травмы тем и опасны, что при кажущейся незначительности последствия их непредсказуемы. В любом случае Арине предстояло пробыть в больнице две недели.
Директор долго уговаривал врача разрешить встречу влюбленных, но тот был не преклонен.
Арина
Арине казалось, что никакого обморока у неё и не было, она помнила всё, как вырвалась из рук незнакомого мужчины, как оступилась и упала, как садилась в машину скорой помощи. Она чувствовала тошноту и сильную головную боль, но не думала, что это симптомы чего-то страшного, поэтому ей было как-то неловко, что все так суетятся вокруг неё. Она даже попыталась улыбнуться, разговаривая с доктором, который проводил её обследование. Но её жалкая улыбка не растопила тревогу в его глазах, он был молчалив и серьёзен.
Медсестра, которая неслышно вошла после ухода врача, тоже была молчалива и серьёзна, она сделала Арине укол, одними губами прошелестела «отдыхайте» и так же тихо удалилась.
Аришка закрыла глаза и медленно начала погружаться в приятную полудрему. Тело стало невесомым и закружилось в цветном урагане пульсирующих огней где-то высоко-высоко над Землей.
Ей снилось, что она несется с горы на роликах, и никак не может остановиться. Вокруг теплая летняя ночь, а перед глазами – крутой спуск, уходящий в бесконечность. У неё не было страха, только наслаждение скоростью и ощущение, что она имеет настоящие крылья. Крылья, которые пока не раскрываются, но достаточно одного желания и они вмиг расправятся и поднимут её туда, где сплетаются потоки теплого ночного воздуха. Но полета ей пока не хотелось, ей нравилось мчаться на
