главной проблемой, а именно износ, сложность в изготовлении как деталей, так и самих боеприпасов. Благодаря «Бойку-активатору» стрелять может каждый, одно это уже невероятное достижение в области науки, только… не приведи господь, печать, нанесённая на него, повредится во время боя. Если выскачет затворная рама, от нагара, при стрельбе разорвёт ствол, или тот же спуск по какой-то причине выйдет из строя. Для стрелка это конец. Потому-то я и представил вам те два изобретения. «Винтовка» — до безумия смертельное и опасное оружие, но лишь до момента, пока оно стреляет.
Понятно… значит огневик, в текущих сложившихся политических и жизненных условиях, решил таки создать нечто простое для массового производства. Что-то в виде стреляющей алебарды, которой можно драться, либо же вспомогательного, двуствольного коротыша, которого всегда можно при надобности выхватить в горячке боя, либо же так же отбросить или, если позволяет время, перезарядить. Он, как и я, начинает понимать, что оружие должно быть простым и дешевым. И нужно оно стране не завтра, а уже сейчас. Время вышло Матвей…
— Ладно, сделаем ставку на двустволки. — Глядя на потерявшего решимость, ожидающего критики и осуждений парня, не сумев придумать чего-то лучшего, говорю я. — Сделай два прототипа. Первый укороченный, как вспомогательное оружие. Нужно облегчить его, укоротить ствол, доработать ручку, сделать спуск более подходящей для ладони, защищённой кожаной перчаткой или даже стальной. Такое оружие отлично подойдёт для штурмовых действий, поднимаясь на стену, глаза в глаза сталкиваясь с защитником, лучше сделать выстрел ему в лицо, с короткой дистанции, попытаться ранить, ослепить, а после, отбросив оружие, дорубить противника. Либо же коротыш может приглянуться лёгкой коннице, кавалеристам, что, подобравшись к вражеской пехоте, спокойно сделают пару залпов в толпу, отойдут перезарядиться и вновь поразят противника в следующем набеге. Луку или арбалету обрез уступает в скорострельности, однако убойность у него на совершенно ином уровне.
— Полностью согласен, Граф Гросс! — С облегчением вздохнув, поддержал меня огневик. — А как быть с удлиненным? Ему вы уже обдумывали применение?
Отвечать на этот вопрос не стал. Не хочу, чтобы кто-то в будущем обскакал меня в планах с линейной пехотой. Их появление на поле боя должно стать внезапностью, такой же, как и использование гранат с фитилями, что будут забрасываться во вражеский тыл пращей, либо же какими нибудь ручными минометными установками, созданными на базе арбалета или какой другой магической причуды. Гранаты и арбалеты… Да, это точно то что мне нужно! Зачем нужны пращники, метающие булыжники или копья, когда можно метать гранаты! Будь то поле или стены города, с арбалетной установкой, владеющей достаточным натяжением, одним — двумя вспомогательными бойцами для прикрытия стрелка щитами и ускоренной зарядки, можно посылать прямо в плотные вражеские ряды очень и очень неприятные подарки. Бомбы с зажигательной смесью, а-ля коктейли Молотова, бомбы, детонирующие в воздухе (если правильно рассчитать длину фитиля и время подлёта), ну и, конечно же, самые простые осколочные или дезориентирующие дымовые гранаты! Посеяв панику в рядах врага, дезорганизовав и разбив строй, Слуги, вооруженные двуствольными ружьями, с лёгкостью преподнесут врагу очередной сюрприз, а там, не знаю как другие стратеги, но сам бы я точно запаниковал, видя рассыпавшееся войско, от происходящего, как минимум, приказал бы войскам отступить на перегруппировку(регруп).
А ведь отступление или даже начало ближнего боя — не повод тем же стрелкам с гранатами прекращать забрасывать в тыл врага смертельно опасные боеприпасы. Чем больше я думал о ядрах, тем сильнее задумывался, с того ли я начал путь развития огнестрела в этом мире.
— Не стоит настаивать на раскрытии всех планов! — Защищая друга от лишних вопросов, прихватив меня за локоток, утопила его меж своих сисек волшебница. — Граф Гросс ведь говорил о важности этих исследований, о том, что Божественные Цветы ждут результатов… — Девушка говорила быстро, растерянно тараторила, пытаясь скрыть своё волнение под множеством ненужных слов. Кажется, сейчас, хоть она и говорила со своим другом, но всё произнесенное адресовалось только мне. Она хочет меня запутать?
— Подожди… — Пытаюсь высвободить руку, но она только сильнее жмется. — Что происходит?
— Граф Гросс, не гневайтесь. — Подняв кисть, пытаясь жестом успокоить девушку из поддержки, с серьезным лицом таращится на меня огневик. — Мы просто хотели сказать, объяснить, что сейчас, даже не имея сил и навыков воплотить ваши задумки в жизнь, можем быть полезны. Понимаю, вы разочарованы, по датам с вашими задокументированными заметками я видел, как быстро вы создаёте образцы, идеи, невероятные, неизвестные мне механизмы, что способны без практического использования магии разрушать крепкие стены. Ваш гениальный ум невероятен, но постижим. Мы наверняка сможем разгадать всё нанесённое на бумагу, воссоздать идеи, только дайте больше времени, не избавляйтесь от нас, позвольте и дальше работать, сохраняя тело и душу такими, какие мы есть. — Пав на колено, склонив голову, говорит Огневик.
— Смилостивитесь, Граф Гросс, мы правда сделаем всё-всё… — Опустившись также на колени, держась за мою штанину обоими руками, говорит девушка. Блять, да что здесь произошло⁈ Чего они какие-то все на иголках, сами не свои.
В дверь едва звучно постучались, барьер внутри комнаты дрогнул, к нам зашёл серый, безликий, угрюмый и вечно молчаливый слуга. В руке его был поднос, на нём две кружечки чая. Копируя поведение людей, тот, то ли плывя по земле, то ли шагая, подходит ближе. Лицом, созданным из белого шума, смотрит на меня, на тех, кому, видимо, и были адресованы напитки. В мозгу существа проходит перераспределение приоритетов. Первым, кому предлагается напиток — естественно я. Затем… епт, а это даже интересно, кому Слуга отдаст приоритет?
Существо уменьшается в росте, делая вид, что опускается на колено, протягивает напиток испуганной… по-настоящему трясущейся волшебнице. В глазах её животный страх, через штанины я чувствую касания её взмокших ладоней, дрожь. В Слуге она видит не помощника, а демона, того, кем тот и является, пусть и лишь на половину.
— Чего застыла, это всего лишь отвар, как и ранее благодарность, за работу, за труды… — Девушка испуганными глазами взглянула на товарища, тот, тяжело дыша, глядит на слугу, что выбрал не его, а её. Сглотнув, девушка тут же пальцами хватается прямо за горячую кружечку, а не за ушко.
— Спасибо за доверие, Граф Гросс. — Поднимаясь с колен, говорит она. — Могу ли я рассчитывать, что ещё буду вам полезна, нужна, и вы от меня не избавитесь, как… ну… — Взгляд её вновь падает на
