нас всех».
Это было… очень заманчиво. А кроме того, будет проще охранять ее в театре, сидя рядом.
«Ты же знаешь, что не любишь музыкальный театр», – сказал я, еще немного сопротивляясь.
«Да, но я люблю наблюдать за другими людьми, которым он нравится. Так ты идешь?»
Я сдался, сказал «да» и разорвал соединение.
* * *
– Приятно видеть тебя в целости, – сказала Индах.
Еще бы.
– Ты прочитала мой отчет?
– Да. – И она сухо добавила: – Хорошо, что ты все задокументировал. В сущности, мы неплохо справились, не считая изначально ложного предположения.
Предположения о том, что преступник проник на корабль со станции, а не снаружи.
Балин перенаправил бота-погрузчика на другой конец доков, затем выбрался наружу, прошел по корпусу станции до шлюза грузового модуля и стал поджидать Лутрана. Балин заколол Лутрана узким стержнем из своей руки, который предназначался для декодирования замков на закрытых люках. У Балина нет ДНК, так что и стирать ничего не пришлось, но арсенал его оборудования включал стерилизатор опасных материалов. Балин воспользовался им, чтобы все выглядело так, будто Лутрана убил человек, который хотел удалить свою ДНК и любые другие следы. Он взломал бота-пилота, чтобы замести следы, а затем, используя идентификатор Лутрана, вызвал тележку доставки, положил туда тело и велел выкинуть его в торговой галерее, чтобы отвлечь внимание от порта. Потом он вернулся на станцию через внешний шлюз.
Но он был всего-навсего ботом, а не автостражем или человеком. Ему приказали убить Лутрана, скрыть следы и доставить беженцев к охотникам за головами, что он и сделал. Он предвидел, что за этим последуют ответные действия, но не мог оценить все возможные варианты. А охотники за головами, отдававшие ему приказы, не предполагали, что на станции «Сохранение», где убийство в диковинку, заблокируют порт.
В отличие от Индах, я не был доволен нашими действиями. Еще бы, ведь я сам всех запутал, настаивая на том, что видео с камер в грузовом доке было изменено.
– Просто не хотелось оставлять хотя бы одну деталь на волю воображения.
– Наверное, это и к лучшему. – А потом Индах со вздохом добавила: – Это не я отправила твою фотографию в новостной стрим.
Ее слова застали меня врасплох, и я даже отключился от нескольких каналов. Не зная, что сказать, я снова подключился к ним. Очевидно, мне следовало ответить: «Я и не думал, что это сделала ты», но это совершенно не соответствовало действительности, я был на девяносто шесть процентов уверен, что это она.
– Я не стала бы использовать новостные каналы, – продолжила она. – Если придется сражаться с тобой по поводу охраны Мензах, так тому и быть, но я не буду тебя дискредитировать. Мы ведь на одной стороне.
Терпеть не могу такие ситуации, когда я не знаю, что сказать, и даже не могу составить запрос для поиска похожих разговоров в моем медиаархиве, ведь я понятия не имел, на что похож наш разговор. Но мне не хотелось показывать, как сильно это выбило меня из колеи, потому что… не знаю, ничего не знаю. Медаппарат закончил работу, я опустил штанину и сказал:
– А теперь мне нужно встретиться с доктором Мензах.
Индах отошла в сторону, и я слез с медплатформы. Больше она ничего говорить не стала, как будто заметила, насколько меня смущает этот разговор. И я смутился еще сильнее.
– Я одобрила перевод твердой валюты на твою карту. Полагаю, теперь ты можешь заключить новый контракт, если опять случится нечто странное.
В дверях я задержался. И почему-то не ощутил ожидаемого уныния при мысли о том, что снова придется заниматься чем-то подобным. Хм…
– Разве что очень странное, – сказал я.
– Конечно, – ответила она.
