Когда я допивала сок, дверь снова пискнула. Сжала пластиковую вилку и напряглась.
В комнату вошла женщина. От сердца отлегло, хотя бы изнасилования можно не бояться.
— Приятного аппетита, — пропела высокая худощавая шатенка лет сорока, и я узнала этот голос. — Сама готовила. Надеюсь, понравилось.
— Вы всегда для любовниц мужа готовите, Ксана… Простите, не знаю вашего отчества?
— Ершистая, — она усмехнулась. — Такие ему нравятся. А потом быстро надоедают.
— А можно мы минуем стадию после «нравятся» и сразу перейдем к надоеданию?
— Помощи от меня ждете? — женщина встала напротив кровати. — Зря. Мне безразлична ваша судьба. Не вы первая, не вы последняя.
— Удобная позиция, — я усмехнулась. — Держите руку на пульсе, как старшая жена, и бдительно следите, чтобы в дом не попала настоящая конкурентка?
— Умная девочка, — она кивнула. — Мужчины падки на молодое, сочное тело. Но всегда возвращаются к женам. Любовницы — лишь спермосборники, моя дорогая. Они как общественный туалет: зашел, нужду справил и домой пошел.
— А если ваш супруг всерьез увлечется?
— Тогда в тот момент, когда ты будешь спускаться по лестнице, твой высокий каблук очень вовремя сломается, а следом хрустнет твоя нежная шейка. Вот и все.
Поняла, буду носить балетки.
— И кто же ваш, или наш, муж? — спросила я эту мадам, надеясь выудить из нее хоть какую-то полезную информацию.
Но отвечать Ксане не пришлось.
— Мои девочки воркуют, — сказал Кадорский, зайдя в комнату. — Уже подружились? Славно!
— Добрый вечер, дорогой, — как ни в чем ни бывало, женщина поцеловала его в щеку и улыбнулась. — Ну, не буду тебе мешать играть с новой игрушкой. Ужин в семь, не опаздывай. Я сделала твои любимые голубцы.
Она процокала к выходу и закрыла дверь — с той стороны, оставив нас с драконом вдвоем.
— Зачем вы меня похитили? — стараясь оставаться спокойной, спросила я, глядя на этого гада.
— Ты мне приглянулась, — он жадно сверкнул глазами и двинулся на меня. — А я всегда беру то, что мне нравится.
— А по загребущим лапам?! — меня сдуло с кровати, будто рядом включились двигатели самолета.
— Дерзкая! — он причмокнул, маленькими шажками продвигаясь вперед. — Люблю таких, перчинистых!
Мне тут же вспомнился советский блокбастер про приключения Шурика, где нехорошие дяди Трус, Балбес и Бывалый похитили «комсомолку и просто красавицу». Кадорский даже похож был на того злодея, который жаждал жениться на девушке без ее на то согласия.
Я же ни кавказской, ни какой-то другой пленницей становиться не собиралась. И активно это продемонстрировала. В озабоченного дракона полетели по очереди поднос с тарелками и стаканом — жаль, пластиковыми, а следом лампа с прикроватной тумбочки.
Намеренная защищать девичью честь до победного, я приподняла и саму тумбочку, но в спине отчетливо что-то хрустнуло. Бомбометательная мебелина шлепнулась на пол.
— Только бы не титановый винт, — прошептала я, замерев в самой удобной для Кадорского позе — буквой «г».
— Что? — всполошился он.
— Не подходи, мерзавец! — с трудом прошипела я.
— Чего стряслось?
Ишь, распереживался!
— Изнасилование отменяется, — пробурчала сипло. — Спину защемило.
— Врешь ведь, — недоверчиво уставился на то мое место, которое его, видимо, неудержимо манило.
— У меня почти десяток операций за спиной! — рыкнула я. — Вернее, на спине! Доказать могу!
— А давай! — с азартом согласился дракон.
Египетские долгоносики! Помедлила секунду, а потом, решив, что продемонстрировать ему мою задницу в труселях — наименьшее зло в данный момент, задрала халат. Стали видны все мои шрамы на пояснице.
— Трусики огонь, — с досады крякнув, констатировал Кадорский.
А я с запозданием вспомнила, что в ожидании разврата с Даяном надела черные стринги с кошачьей мордочкой.
— Не туда смотрите, — отозвалась с издевкой. — Доказательства выше.
— Да вижу, не слепой, — он разочарованно вздохнул.
— Тогда вызывайте скорую, мне надо в больницу.
— Нельзя тебе туда.
— Если винт треснул или сдвинулся, я, в лучшем случае, парализованной останусь. Вы это понимаете? Мне нужны врачи!
— В больницу тебе нельзя, — повторил он и тут же добавил, — а вот больнице к тебе можно!
Через полчаса в комнату вошла бригада медиков — с названием крутого медцентра на груди. В комнату вкатили кучу аппаратуры. Увидев переносной рентген-аппарат, я хмыкнула. Интересно, а портативный МРТ у них тоже имеется?
— Ну ни … себе, — пораженно прошептал мужчина, взяв в руки снимок моей многострадальной поясницы. — Простите.
— Ничего, привыкла уже. Перед вами женский вариант Терминатора, — привычно пошутила в ответ.
— Впервые такое вижу! — он покачал головой, внимательно разглядывая винты. — Как вы встали после таких повреждений?
— Просто лежать надоело.
— Понял, — врач уважительно кивнул. — Что ж, продолжим.
Через полчаса я была обследована, обезболена и укутана одеялом — под чутким надзором Кадорского. Разве что в лобик не поцеловали и не дали леденечик за хорошее поведение.
Однако все мои попытки привлечь внимание врачей и сообщить им, что перед ними жертва похищения, провалились. Они просто сделали вид, что ничего не видят и не слышат. Что ж, ясно, «за все уплочено».
— Давайте-ка гляну еще, как там нерв трепетажный себя чувствует, не защемило ли и его, — когда они уже собирались уходить, сказал мужчина, которого мой рентгеновский снимок поразил, похоже, в самое гиппократовское сочленение — несуществующее в природе, как и трепетажный нерв.
— Что за нерв? — Кадорский промокнул проплешину платочком с вензелями.
Испереживался, бедненький! Такие планы ведь грандиозные на вечер лелеял, а тут вместо этого врачи, лекарства и прочие больничные радости. Был бы умнее, понял бы намеки судьбы — она и так более, чем прозрачно, намекнула, что со мной будут проблемы.
— Этот нерв от поясницы по крестцовой связке идет к ногам, — на ходу вдохновенно врал врач, снимая одеяло.
Всегда говорила, что в медики идут люди с богатым воображением!
— Повернитесь на бок, очень осторожно, — громко сказал мужчина.
— Меня похитили, — прошептала в промежутках между громкими стенаниями, — я…
— Ну, как там нерв? — забеспокоился дракон, подойдя к нам.
— На грани защемления, — ответил мужчина.
— Нужна операция?
