опасным предметом в комнате, я заняла оборонительную позицию за шкафом. А одеяло я все же выделила для Нильсена, только не свое, а сбегала в соседнюю комнату и позаимствовала его у мужа.
Наверное, Томасу стоило постучаться, прежде чем войти в комнату, где прячется нервная женщина, тогда бы он не получил вешалкой по лбу. Я сама удивилась от своей меткости.
— Новости есть, и не очень хорошие, — прошипел ведьмак, потирая пострадавшее место. — Если соседи не видели Нильсена, то черную карету возле нашего дома не заметить сложно. И вот в ней тоже спят трое. Мы, конечно, можем заявить, будто у нас атмосфера в доме такая умиротворяющая, но, боюсь, не поверят. Бутылку я нашел, и она пустая. В любом случае, Нильсена сдавать стражам нельзя. Мы должны с ним сначала сами побеседовать. А карету я отгоню на другую улицу, поближе к отделению стражей.
— То есть ты хочешь оставить меня наедине с ним? — я возмущенно ткнула пальцем в направлении храпящего поверенного.
— Можешь его связать, — широким жестом разрешил мне супруг. — У тебя это неплохо получается, как я помню.
Кто ж знал, что в доме ведьмы может не хватить веревки, потому что постоянно кого-то надо связывать. В очередной раз чуть не получив по голове какой-то коробкой в кладовке, я сдалась. Пришлось вспомнить навыки пеленания, благо найти простынь гораздо проще — тоже стащить с кровати Томаса.
Только я не учла, что куклы в детстве весили куда меньше Эдвина Нильсена. Пока я старательно ворочала этого борова, вернулся Томас и, оценив мой взмыленный вид, только отмахнулся:
— И знать не хочу, чем ты тут с неподвижным телом занималась. Теперь у нас задача как-то его разбудить. Ну-с, есть мысли, госпожа ведьма?
— Исключительно нецензурные, — проворчала я. — А давай его так оставим. Только дверь из комнаты закроем.
— И будем ждать, когда в нее вежливо постучат? — ведьмак выгнул одну бровь. — Мне завтра надо на полигоне детишек тренировать. Пропустить не имею права. Не боишься с ним одна остаться?
Я с сомнением посмотрела на кулек:
— Водой холодной можно облить.
— Правильно, — покивал лысый тип, — застудим его насмерть. Хотя бы это на тебя не повесят. Да и действие снотворного так просто не убрать.
— Нашатырь?
— Он тебе барышня в обмороке, что ли?
Я задумчиво осмотрела комнату. Из гуманных подручных средств здесь была только подушка. И то был ею риск придушить.
— А зелья? — без особой надежды спросила я.
— Наконец-то здравая мысль, — облегченно вздохнул Томас. — А то я уже устал ждать, когда ты вспомнишь о своем профиле деятельности.
Я печально осмотрела полупустой схрон ведьмы. Но больше всего меня заставляли грустить неподписанные флаконы с непрозрачными жидкостями.
— Слушай, — задумчиво протянула я, — у вас же иммунитет вырабатывается к ядам, да?
— Рисковать не будем, — решительно заявил Томас, вытаскивая один бутылек с прозрачной водой. — У тебя вообще как со знаниями по зельям?
— Во время учебы у нас были разнообразные дополнительные курсы. В том числе и по этому, — гордым кивком я указала на схрон. — Мало ли что может пригодится в дальнейшей практике, поэтому я старалась ходить на все. При защите или обвинении легко могут списать, например, сонливость человека, который споткнулся о чужую ногу на действие лекарства от простуды. Или наоборот, нужно доказывать, что жена просто перепутала флаконы и вместо снотворного накапала мужу яда. В общем, хороший юрист должен знать основы.
— Какая ты продуманная, — скупо улыбнулся ведьмак. — Тогда может, ты мне скажешь, что это? — передо мной потрясли добычей. — Нейтрализатор, балда.
Я задумчиво прикусила губу. Зелье безобидное, но всегда есть «подобные эффекты».
— А если он сердечник? — еле удержалась от того, чтобы пнуть куль с поверенным. — Тогда его лекарство тоже выйдет из организма.
— Этот-то? — насмешливо уточнил Томас. — Ты хоть раз видела, чтобы он хватался за грудь? Да с его образом жизни, он куда здоровее тебя. Вон головой приложился от взрыва, а из госпиталя выгнали сразу.
Хороший у Лив Холайн оказался нейтрализатор. Качественный. Следющий два часа ночи мы провели с мужем за неприличный, вонючим и крайне неприятным занятием, меняя без конца тазики Нильсену.
Проще было бы распутать жертву и оттащить на улицу или хотя бы в комнату с туалетом, но при попытке его пошевелить, ситуация только ухудшалась.
— Гады, — прохрипел поверенный, когда спазмы наконец-то закончились.
— И тебе доброй ночи, — не менее ласково отозвался муж, усаживаясь рядом со мной на полу. Его руки и ноги хотя бы шевелились, а я была больше похожа на выжитый фрукт. — Что привело тебя в наш дом так поздно?
— А чего это вы мне тыкаете? — возмущенно зашевелился Нильсен. — И вообще выпустите меня.
— Я бы на твоем месте таким невеживым гостем не был бы, — хищно улыбнулся муж. — Твои товарищи тоже спят. Так что о визите к нам никто не в курсе. А сейчас ночь, время, когда всякие неприятные вещи случаются. И трупы появляются, — боевой ведьмак с хрустом размял пальцы.
— Давайте обойдемся без насилия, — завозился поверенный. — Уж очень я его не люблю.
— Можно и без него, — щедро разрешил Томас. — Тогда порадуй нас занимательным рассказом о чертежах и наследстве.
— Я так и знал, — зло попытался сплюнуть Нильсен, но слюны во рту не смог собрать, — что вы меня подозреваете. И где же я прокололся?
— На похищении, — с довольным видом влезла я. — Уж больно у тебя вид приличный был. Даже не потрепанных.
— Эх, — расстроился Нильсен, — а ведь Эсбен предлагал мне парочку синяков поставить.
— Зря не согласился, — Томас укоризненно цокнул языком. — И как же ты вышел на Эсбена? Это все же не простой человек, работать с кем-то с улицы он не станет.
Нас наградили взглядом полным презрения и высокомерия:
— А меня ему рекомендовали серьезные люди. Когда я пришел, выяснилось, что за мою персону ему хорошо заплатили. Вот так и совпало.
— Чистая случайность, — подозрительно прищурился Томас. — Самое обычное дело. Конечно же. Ладно, а вот зачем ты написал письмо с угрозами в агентство «Вам помогут»? И не надо делать такие невинные глаза. На конверте был оттиск почтового отделения и тебя там опознали, потому что кто-то жадно торговался из-за двух роулей. На пересылку зажал, да?
— Вообще грабеж чистой воды, — поддакнула я. — Совести у них нет.
— Совершенно, — печально отозвался Эдвин Нильсен.
— Так зачем? — напомнил свой вопрос Томас.
— Нужно чтобы ведьма дома сидела, — раздраженно отозвался кулек с сюрпризом. — Так ее заловить было проще, чем в агентстве, где всегда народ ходит. Ну а про громкое дело с похищением детей мне болтливая сотрудница сама
