Наоми Макнайс не отличалась в этом отношении от других и за три года работы проявила недюжинный талант в подборе актеров. С ее легкой руки путь к славе проложили такие актрисы, как Джейн Чемберлен, дважды представленная к премии «Оскар», блестящая танцовщица Брет Дюран, а также знаменитая Мими де Леон, посредственная актриса, имевшая множество поклонников. Так что Наоми была весьма важной персоной в голливудских кругах и оказывала большое влияние на судьбы актеров.
Сорокалетняя Наоми выглядела лет на тридцать семь, не больше. Она чем-то напоминала Грейс Келли — белокурые волосы, холодные глаза, превосходная, чуть бледная кожа и фигура двадцатилетней девушки. Она каждый день по несколько часов занималась в гимнастическом зале и сидела на строгой диете. Даже инструктор но гимнастике советовал ей снять некоторые ограничения, чтобы не уморить себя голодом и интенсивными физическими нагрузками.
Но Наоми предпочла бы умереть, чем прибавить несколько килограммов. Она вставала в шесть утра, выпивала чай с лимоном и отправлялась на работу, где просиживала до восьми часов вечера почти без обеда.
Дела заставляли ее забывать про чувство голода.
В Голливуде ее знали все. Когда она появлялась в каком-нибудь ресторанчике, люди поднимались и приветствовали ее, как самую знаменитую актрису.
Наоми жила в прекрасном особняке в переулке Сан-Исидро с четырьмя сиамскими кошками, которых любила больше всего на свете. Она была замужем семь раз, но, разведясь последний раз, предпочла не связывать себя брачными узами. Голливудские репортеры тщетно пытались разнюхать, когда и с кем она вновь соединит свою жизнь. Поговаривали о том, что она лесбиянка, но скорее всего эти слухи распускали отвергнутые ею поклонники. Казалось, Наоми вовсе не спешила порадовать публику новым брачным контрактом.
Неудачливые актеры мечтали найти путь к сердцу этой женщины. Мечтал об этом и Брендон, пока однажды не принес ей салат с подливкой, которую она ненавидела. Это было еще в ту пору, когда он работал официантом в ресторане «Муссо и Фрэнк». Случайно об этом эпизоде узнала Иоланта Дюграт. Ей так понравился этот незамысловатый сюжет, что она вскоре начала рассказывать его как анекдот, зная, что Наоми любит такие шутки.
— Что же он теперь делает? — спросила ее Наоми как-то за ужином в ресторане. — Мост посуду? Или заполняет баки бензином?
— И то и другое, — усмехнулась Иоланта.
— В нем есть хоть крупица таланта?
— Очень немного, — ответила та. — Но Брендон очень хорош и неплохо держится перед камерой.
— А как насчет одержимости? — полюбопытствовала Наоми, зная любимый конек Иоланты.
— Да, это в нем есть, но в зачаточном состоянии.
— Театральные эксперты уже проверили его?
— Да. Он работал там целых два месяца. Но результаты были не слишком утешительными.
— Похоже, он неудачник как в театре, так и в ресторане.
— Нет, не совсем так, — возразила Иоланта. — У него необычайный шарм, специфически ирландский.
Наоми призадумалась, вспомнив о том, что се прапрадедушка тоже был ирландцем.
— Может, мне следует взглянуть на него? Нам сейчас очень нужен молодой актер для небольшой роли.
Иоланта с откровенным любопытством уставилась на Наоми.
— Взгляни, — сказала она, — ты сама убедишься в том, что он не Оливье.
— А мне Оливье и не нужен.
Услышав, что Наоми Макнайс звонила ему в ресторан, Брендон решил, что это шутка. Наоми, не привыкшая, чтобы ей не отвечали на звонки, велела секретарше непременно разыскать Брендона. Тот наконец решился позвонить ей, хотя это испугало и взволновало его.
— Я могу поговорить с миссис Макнайс?
— Она сейчас занята. Не могу ли я помочь вам? — спросила Джанет Джоунс, секретарша Наоми.
Брендон глубоко вздохнул:
— Она.., она просила меня позвонить.
— Вы шутите? — спросила мисс Джоунс таким тоном, словно никто на этой грешной земле не мог удостоиться подобной чести. — Ваше имя?
— Брендон Фитцпатрик. — Он замялся. — То есть нет, Байрон Патрик.
— Какое из них?
— Простите?
— Какое из этих имен вы предпочитаете?
— Байрон. Байрон Патрик.
— Вы не путаете?
— Надеюсь, нет.
— Хорошо. Не кладите трубку.
Прошло несколько долгих минут.
— Не могли бы вы зайти к нам после обеда, мистер Патрик? Часа в три?
— Но.., я.., как…
— Всего доброго, мистер Патрик.
— Это, должно быть, розыгрыш, — сказал Брендон Розе, войдя в обеденный зал ресторана.
— У тебя есть только одна возможность выяснить это.
— Я не могу.
— Почему?
— Появившись там, я буду выглядеть полным идиотом.
— Но если ты не пойдешь туда, то станешь еще большим идиотом. Брендон, уходи отсюда. Из-за тебя я могу потерять работу.
— Хорошо, хорошо, ухожу. Увидимся вечером, — Прекрасно. Желаю удачи.
— И все же думаю, что это злая шутка, — сказал Брендон. Но он ошибся.
— Иоланта Дюграт сказала мне, что у вас нет таланта, — заявила Наоми, оглядывая Брендона.
Она сидела за своим массивным письменным столом спиной к окну. Плотные шторы защищали от жгучего калифорнийского солнца, а кондиционер работал на полную мощность. Брендон с недоумением посмотрел на Наоми. Он был так расстроен, что не мог напустить па себя спокойный и хладнокровный вид.
— Простите?
— Я сказала, — нетерпеливо повторила она, — что, по словам мисс Дюграт, у вас нет таланта.
— Неужели она так сказала? Не может быть! У нас были очень хорошие отношения.
— Вот поэтому она и сказала мне всю правду. Друзья всегда так поступают.
— Но она должна была сказать это мне, а не вам.
— Полагаю, — Наоми снисходительно улыбнулась, — она считала, что вы сами об этом догадаетесь. Особенно после того, как с вами не продлили контракта.
— Многим талантливым актерам не удавалось продлить контракт, — храбро заметил Брендон.
— Неужели? Не назовете ли мне их?
Наступила тишина.
— Вы не могли бы мне что-нибудь прочитать?
— Что? — спросил Брендон, понимая, что выглядит очень глупо.
— Мистер Патрик, нет ли у вас проблем со слухом?
Это не может способствовать вашей карьере. Я спросила, не могли бы вы что-нибудь прочитать мне?
