Свое назначение сюда, в небольшой дачный поселок, он считал уродливой гримасой судьбы. Вместо головоломных преступлений, погонь и перестрелок, о которых он втайне мечтал с детства, лейтенант Никитин стал, по сути, заурядным сторожем – правда, при милицейских погонах и пистолете.
Дачники в этом поселке обитали непростые – крупные ученые, писатели, музыканты – поэтому милицейский пост тут был всегда. Только раньше здесь, в крошечной хибарке на въезде, обитал вечно сонный сержант предпенсионного возраста. Но после того, как в поселке случилась серия краж, было решено оборудовать все дачи новомодной сигнализацией. Вот тогда и было принято решение посадить сюда офицера – как-никак техника! И должность-то его именовалась как-то мудрено – что-то вроде «оперативный дежурный по охранному комплексу». Впрочем, большинство обитателей дач продолжали называть Никитина и его сменщиков на старый манер – участковыми.
Лейтенант положил трубку на пульт и протяжно, раздирая рот, зевнул. Старенький будильник показывал без четверти час. «И что этим старушкам не спится? – с легким раздражением подумал Никитин. – Ну, гуляют себе чьи-нибудь детки на даче, пока родителей нет…»
Конечно, выходить из теплой сторожки в сырую осеннюю ночь не хотелось совершенно, но служба есть служба. Лейтенант нацепил очки, вытащил из ящика стола табельный «Макаров» и встал из-за стола.
Дача, которую ему предстояло проверить, была в дальнем углу поселка, у самого леса, поэтому он решил воспользоваться служебным транспортом. У стены, под «иконостасом» с бандитами, числившимися в розыске, стоял его верный конь – дамский велосипед, собственноручно раскрашенный Никитиным в сине-желтые милицейские цвета.
Поеживаясь от ночной прохлады, лейтенант выволок своего стального коня на улицу и, взобравшись в седло, покатил к даче академика Царева, где, как утверждала его бдительная соседка, предавалась дикому разгулу какая-то подозрительная компания…
А на даче Царевых к тому времени уже было тихо. Пчела, Фил и Космос, выбрав себе по пловчихе, разбрелись кто куда – предаваться нехитрым утехам «синхронного плаванья». Белов остался один. Вернее не один, а вдвоем с последней, четвертой, пловчихой – той самой блондинкой, что отплясывала голышом на столе.
Хмель у него отчасти выветрился, и Саше снова стало немного грустно. Он сидел на диване и наигрывал на гитаре нечто меланхолическое. Вокруг него, как кошка вокруг сметаны, отиралась оставшаяся без пары девица.
Намерения блондинки были совершенно очевидны, а вот Саша никак не мог определиться, как же ему поступить. Понятно, что прелести младой спортсменки не остались им незамеченными, и перенасыщенный взбунтовавшимися гормонами молодой организм требовал своего. Да и девушка была хороша – стройная, гибкая, все, как говорится, при ней, и все же…
Нескрываемая, откровенная, навязчивая похотливость блондинки каким-то загадочным образом напоминала Белову о Ленке Елисеевой, и это сходство ему было крайне неприятно. Было ещё одно довольно неприятное обстоятельство – близкое, всего-то через дорогу, соседство Оли.
Странно – он едва её знал, к тому же после Олиного знакомства с его физиономией на «доске почета» он вряд ли мог рассчитывать на какое-либо дальнейшее развитие отношений с этой девушкой. И, тем не менее, Саше было неловко – так, словно сейчас, с пловчихой, он обманывал Ольгу.
Блондинка подсела к нему на диван, молча провела рукой по его волосам.
– Ты… ещё выпить хочешь? – преодолевая неловкость, спросил Саша.
– Потом… – многообещающе прильнув к нему грудью, жарко прошептала девушка Саше на ухо.
Ее рука соскользнула вниз, легла на его бедро и тут же сноровисто поползла вверх, к его мгновенно вздувшемуся паху… Саше стало душно, сразу зашумело в голове и пересохло во рту. Белов понял, что ещё немного – и он запросто может потерять над собой контроль.
Отстранившись от нетерпеливой пловчихи, он потянулся к бутылке с вином.
– Слушай, ты первый раз, что ли? – несказанно удивилась блондинка.
– Ну почему первый? – скрывая смущение, криво ухмыльнулся Белов. – Второй.
– Ах второй!.. – понимающе кивнула девушка. Она поднялась с дивана и, встав лицом к Белову на пороге спальни, начала медленно раздеваться. Стащила через голову майку – Саша снова увидел её маленькие упругие груди – потом расстегнула молнию на брюках и, покачивая бедрами, неторопливо спустила их вниз. На девушке остались лишь узенькие и легкие как паутинка трусики.
– Ну, иди, иди же ко мне… – томно прошептала она и шагнула к кровати.
Саша, не отрывая глаз от блондинки, поднес горлышко бутылки ко рту и двумя жадными глотками допил все, что в ней оставалось. Плохо соображая, что делает, он поднялся с дивана и, как сомнамбула, направился в спальню.
Девушка лежала в кровати. Увидев Сашу, она, извиваясь змеей, стянула с себя трусики и призывно подалась ему навстречу:
– Ах ты мой сладенький…
И Белов не выдержал, рывком сдирая с себя рубашку, он кинулся на девицу…
Возле дачи Царевых стояла незнакомая иностранная машина, а вот музыки, пьяных криков и прочего дикого шума не было и в помине. В доме кое-где горел свет, еле слышались чьи-то приглушенные голоса – и все. Это показалось лейтенанту Никитину подозрительным. «А вдруг – воры?.. – подумал он. – Сигнализацию отключили и…» Милиционер слез с велосипеда и, достав из кобуры пистолет, осторожно перебрался через невысокий заборчик.
Согнувшись в три погибели, он подкрался к окнам. Первое было освещено, там лейтенант увидел накрытый стол, порядком уже разоренный, груду пустых бутылок около него, опрокинутый стул, гитару на диване… Людей в комнате не было, и Никитин двинулся дальше.
Следующее окно было темно, и оттуда доносились какие-то странные звуки – нечто напоминающее тихий женский плач… Или стон?.. Лейтенант поправил очки, крепче сжал в руке пистолет и медленно приподнял голову над подоконником. Прямо напротив окна двое занимались сексом. Парень лежал на спине, а верхом на нем с неподдельным энтузиазмом скакала совершенно голая девица. Она-то и издавала те самые странные звуки, которые не слишком искушенный в любовных делах Никитин принял за плач.
Краска ударила в лицо юному милиционеру. Он торопливо присел, но уже через несколько секунд, не в силах совладать с собой, снова приподнялся и заглянул в окошко. Впрочем, вдоволь полюбоваться волнительным зрелищем ему не довелось. Девушка навалилась на своего дружка и, всхлипывая, забилась в конвульсиях. Мгновение – и оба любовника утомленно затихли. Лейтенант тоже опустился вниз.
Никитину бы отползти сразу, но он замешкался, пытаясь засунуть своего «Макарова» в кобуру. И тут окно над его головой с треском распахнулось – это была запыхавшаяся. девушка. Лейтенант перестал дышать.
«Елки зеленые! Стыд-то какой!.. – трепетала под милицейской фуражкой беспомощная мысль. – Они ведь
