Умбрати.
Самка… Арденти — самка.
И не только это, но и чешуя, блекло-красного цвета, почти перьевая, говорит о том, что он молод. А когда он открывает морду, испуская огонь, я узнаю дракона.
Это тот самый, который напал на нашу деревню. Тот, которого Венаторы захватили из-за меня, и если Умбрати старше и самец, то..: "Это нечестный бой". Я поворачиваюсь к Фрее с расширенными глазами, она просто хмурится в ответ: "Арденти — птенец, едва взрослый по сравнению с умбрати. Он проиграет".
Фрея смотрит между мной и ямой, а люди вокруг насмехаются над Арденти: "Бои на арене никогда не бывают честными, Нара. Им будет все равно, даже если это будет молодой детеныш", — отвечает она, слегка морщась, понимая, что выбора нет.
Я удивляюсь, с какой стати меня это волнует, но это так.
Повернув голову к двум драконам, я наклоняюсь вперед, предвкушая, что может произойти дальше, какие навыки арденти могут использовать против умбрати. Они набрасываются друг на друга, цепи гремят и поднимают в воздух песок. Их хвосты трепещут, из-за чего трудно понять, кто из них одерживает верх. Видно, что они были заранее взвинчены. Их первобытная ярость доминирует над всей ареной.
Они падают, причем Арденти вцепляется своей пастью в шею Умбрати. В течение нескольких минут они постоянно снуют туда-сюда, пока Умбрати не удается сбросить дракона.
Толпа поднимается со скамеек, размахивая золотом, когда Арденти встает на задние лапы, тряся головой, а Умбрати бросается влево, огибая и извергая из пасти черные тени, похожие на острые лезвия. Арденти успешно уклоняется от каждого из них, заставляя меня почти подняться, чтобы позлить тех, кто ставит против него.
Это чувство проходит, как только Умбрати взлетает в воздух. Все глаза поднимаются, наблюдая за тем, как цепь напрягается, хлопая в воздухе, и пикирует на Арденти.
Это происходит так быстро, что Арденти не успевает отклониться в сторону, как когти Умбрати вырываются и прорезают крылья, пригвоздив их к земле.
"О, это должно быть больно", — поморщился Райдан. Я не обращаю на него внимания, когда Арденти издает болезненный крик, позволяя умбрати вцепиться острыми как бритва зубами в ее шею. Кровь, так много крови, льется на яму, когда Арденти остается прикованной к полу, а другой с рычанием отступает назад.
Я стою слишком быстро, пока арденти пытается подняться. Ее разорванные крылья медленно раскрываются, но все же она падает обратно на бок, выдыхая струйки дыма через ноздри.
Покачивая головой, я смотрю на тихое ворчание и бормотание остальных. Мое лицо болезненно хмурится, когда глаза Арденти закрываются.
Озабоченность стучит по поверхности моей грудной клетки, а пальцы возились с каймой моего тонкого плаща, натягивая и сжимая его между делом.
Вставай, — мой разум неистово пытается общаться, бороться.
Я повторяю это снова и снова, вставай, сражайся, вставай, сражайся, и я не останавливаюсь, когда дракон двигает головой и открывает большие змеиные глаза. Она находит меня в толпе. Она смотрит на меня, смотрит так, словно узнает, кто я, еще с того дня в деревне. И в ту решающую секунду, когда я сдерживаю свою ярость, я повторяю: сражайся.
И тут же ее вопль прорезает воздух, когда снова раздаются звуки буйства толпы. Арденти взлетает, отталкиваясь от стен арены, набирает скорость и надвигается на Умбрати.
Он кричит, выпуская тени, когда Арденти вонзает когти в его грудь. И с силой опускает морду вниз, туда, где находится сердце.
Влажный хруст, похожий на раскалывание костей, отдается эхом по стенам, а затем в толпе воцаряется тишина. Арденти поднимает голову сквозь пыль, вытягивая шею, когда в воздухе раздается рев, сопровождаемый огненным пламенем, словно призыв к победе.
Умбрати не двигается, не вздрагивает.
Мертв, он мертв.
"Все кончено?" спрашивает Фрея, и, несмотря на то, что я не смотрю на нее, я знаю, что все это время она держала глаза закрытыми.
"Да", — это все, что я могу сказать, ошеломленно вздохнув: "Все кончено".
Не прошло и минуты после выдоха Фреи, как толпа жалуется и кричит, потеряв деньги на умбрати, когда одни начинают уходить, а другие вступают в споры. Мой взгляд скользит от ямы к королеве. В то время как у генерала на лице его обычный жестокий взгляд, королева безучастна. Я бы даже сказала, задумчива, поскольку она просто смотрит на венаторов, которые тащат дракона обратно к тому месту, которое ведет в подземелья.
Я больше не замечаю ничего, что происходит вокруг меня. Я также не слышу, как Фрея и Линк произносят мое имя, пока они не выкрикивают его в третий, а может, и в четвертый раз. Они начинают спускаться по каменным ступеням, а я в последний раз бросаю взгляд на яму с воспоминаниями об Арденти. Всю свою жизнь меня никогда не волновало, если кто-то говорил, что дракон умер, так почему же я хочу помочь этому? Почему даже за смерть Умбрати меня пронзает скорбь?
Я спускаюсь вниз, протискиваясь мимо людей, и тут меня отталкивают, схватив за запястье. Я поворачиваюсь и смотрю на женщину, которая смотрела на меня перед боем. Кристаллы в ее волосах светятся более темным оттенком, из-за чего они кажутся почти синими.
"Наралия Амброуз", — говорит она, ее голос нежный и приятный, но ее ореховые глаза сузились от страдания.
Я пытаюсь вывернуться из ее хватки: "Как…"
"Я знала твоего отца", — говорит она, и меня охватывает шок: "Он говорил о вас".
Я пытаюсь вымолвить слова, но остаюсь немым, пока она с дрожащим вздохом смотрит на всех, кто все еще собирается покинуть арену.
"Встретимся сегодня у драггардов", — говорит она, ее голос слабый и низкий, чтобы никто не услышал, но при одном упоминании драггардов мои суставы напрягаются. Там есть таверна "Глаз полумесяца". Ее хватка становится тверже, но не настолько, чтобы причинить боль, да и не намеренно: "Спроси Лейру, и они сообщат мне о твоем прибытии. Обещаю, я не причиню тебе вреда". Она отпускает меня, пригибает голову, натягивает свой потрепанный плащ и пробирается сквозь толпу, не оставляя мне шанса сказать, встречу я ее или нет.
Потому что, так или иначе, если она знала моего отца, то знает, что мое любопытство сродни его любопытству.
Глава 15
Спустя несколько часов после боя на арене я оказываюсь именно там, где и предполагала.
Район Драггардов.
Любой здравомыслящий человек не стал бы доверять человеку, который загадочно упомянул об отце и попросил о встрече в районе, куда никто не
