выдавая остатки волнения.
— Если ты не собираешься идти у них на поводу, то какие наши действия. Не оставишь же ты детей…
— Дом уже проверили на наличие прослушки, всех опросили. Сейчас ведется поиск подозрительных машин, которые были в тот момент на трассе. Мы не сидим без дела, Нина.
— Что ты собираешься делать? — потребовала я ответа. Все что он сказал, полная чушь. Это как играть в пасьянс на рабочем месте, а потом открыть браузер, если начальство пройдет мимо.
— Ждать, когда они начнут злиться и совершат ошибку. Мои люди уже занимаются пробитием конторы ИнвестКапитал, хотя и так понятно, что она подставная.
— А что Элеонора, ты разговаривал с ней?
— Если она и знает что-то, будет молчать. Давить бесполезно.
— У меня есть идея, — сказала быстро, пока смелости хватает. Достали его попытки что-то делать. Мне нужен результат.
Борис оторвал взгляд от экрана планшета, где очевидно переговаривался со своими людьми и внимательно посмотрел на меня. Так, словно ничего дельного я предложить не могу. Но я сейчас не собираюсь обижаться. Если он не пойдет у меня на поводу, я сама все сделаю.
— Мне не нравится твой решительный взгляд.
— Если ты не собираешься так просто отказаться от завода, то они или начнут присылать пальцы детей или… — набрала воздуха. — Или попытаются выкрасть меня. План они готовили давно, так просто так не отступятся.
Я надеюсь, что выгляжу достаточно доброжелательно, чтобы Борис поверил, что я все еще его жена. Всегда на все согласная. Всегда покорная.
— Ты обсмотрелась Криминальной России. Они не тронут детей.
— Моя идея…
— Даже не обсуждается, — решительно заявил Борис. — Я понимаю, о чем ты. И ребята из органов уже предлагали такой вариант, но рисковать тобой я не собираюсь.
— Меня это удивляет…
— Не понял.
— Ты человек, который всегда шел Вабанк. Да, есть риск, что меня изнасилуют. Есть риск, что нас всех убьют, но ты понимаешь, что, если умрет Мира, я жить тоже не буду.
— Мы найдем ее до того…
— Выслушай меня! Услышь. Я не могу сидеть и ничего не делать. Есть же технологии. Чтобы отследить мои передвижения. Раз от завода ты отказываться не собираешься, нужно что-то, что даст мне гарантии…
— Твое самопожертвование их не даст. Я не буду тобой рисковать.
— А рисковать детьми ты можешь?!
— Их не тронут.
— Да откуда тебе знать?! А почему меня тронут? Борис, давай попробуем, в этом есть смысл!
— Не строй из себя Мату Харри. Ты никогда не хотела учиться защищать себя.
— Я могу стрелять, я уже делала это…
— Семь лет назад, — отрезал он и я, пылая холодным гневом отвернулась к двери и потопала на выход. Видит Бог, я пыталась. Я действительно пыталась с ним поговорить. Но теперь я буду действовать сама. — Нина, не делай глупости, иначе я запру тебя в комнате.
— Не сомневаюсь, — процедила сквозь зубы и вдруг замерла, услышав третий голос, настолько же знакомый, настолько чужой.
— А идея ведь хорошая, Распутин.
— Мы обсуждали это Иван.
— А если двойника? Девушку ее роста, которая сыграет роль, а Нину пока спрячем. Нина, добрый вечер. — медленно повернулась на голос и замерла, всматриваясь в сидящего в кресле человека. — Очень сожалею твоему горю, но видеть тебя рад.
Я не вспоминала о нем пять лет. Он часть прошлого, от которого я сознательно отгородилась. Он лишнее напоминание о предательстве Бориса.
— Не вижу в этом вечере ничего доброго, Иван.
Глава 26
Выхожу из кабинета и, закрыв дверь, на мгновение к ней прислоняюсь. Иван. Он появился в моей жизни, когда мне был очень нужен Борис. Его невидимый меч. В нужный момент карающий неугодных. В нужный момент помогающий мне. Он все время выручал меня, стал почти другом, пока однажды не дал понять, что я нужна ему, а связь с Борисом меня убьет. А потом стал такой же пешкой в игре как я. Борис методично сводил нас во время своей болезни. Накачал меня успокоительным во время нашей свадьбы. До такой степени, что я почти залезла на Ивана в туалете. Застал нас там и выгнал меня.
Да, позже стало ясно, что это представление для заклятого друга и врага Бориса «Генерала», с ним я тоже успела познакомиться, кажется, я незаметно, но грубо и навсегда срослась с тем миром, в который муж меня пихал.
Иван все знал и подыгрывал Борису. Делал вид, что я действительно ему нужна. А потом стал в очередной раз палачом надежды на счастье.
Борис нашел меня в лесу, почти без дыхания. Отогрел, получил порцию секса и отпустил на время. Пока я не забеременела. С тех пор об Иване от Бориса я не слышала. С того единственного поцелуя Борис вряд ли бы захотел видеть его рядом со мной. Как то самое живое напоминание подстроенной измены.
Теперь он здесь. Работает в органах и в очередной раз приехал меня спасти. Спасти мою дочь. Мне нужно поговорить с ним. Он наверняка окажется разумнее Бориса. Поэтому я не отхожу от двери до тех пор, пока не слышу за ней шаги. Делаю движение в сторону и жду, когда кто-то выйдет. Это Иван. И я пошла за ним. Нутром ощущала, что он знает, где я. По-другому и быть не могло. Мы проходим в сторону кухни, почти достигаем полоски света за ее дверью, как вдруг Иван поворачивается ко мне лицом и грубо заталкивает меня в подсобку для продуктов в шаге от кухни. Рискованно, страшно, но Иван всегда был разумнее Бориса в том, что касалось безопасности. Однажды он помог мне избежать похищения в многоэтажке, когда впервые пришлось выстрелить в человека. Он такая же часть моего прошлого, как Борис, но я запретила себе думать о нем и никогда не вспоминала тот странный, дикий поцелуй в туалете. До этого момента.
Иван все еще держал меня в своих руках, сильных, грубых. Он ниже Бориса, но гораздо быстрее его, как пантера, готовая броситься на врага в любой момент. Его глаза всегда внимательны, а губы сжаты. Сейчас не видно, но я помню, что его волосы темно-русые, а лицо всегда гладко выбрито. А глаза. Глаза страшные. Черные. Порой его я боялась больше чем Бориса. А иногда боялась за него. Потому что Борис не оставляет в живых мужчин, посмевших меня коснуться. Сделать больно. Поцеловать.
Взгляд сам невольно скользнул по его губам, почти невидным в темной подсобке, а страх вперемешку с предвкушением добавил в голову адреналина.
— Иван,
