его и спаслись все вместе.
Жрицы быстро оттеснили меня от Рамона, намазывая и натирая его знакомой травяной краской. Я хотела возмутиться, но Ману взяла меня за руку и отвела к каменной скамье со словами:
– Теперь можно отдохнуть.
– Но я хочу убедиться… – начала я, но верховная жрица меня перебила:
– Тебе нужно отдохнуть, – она нажала мне на плечи, заставив опуститься на камень. – С ним все будет в порядке.
– Легко вам говорить, – с досадой сказала я. – Не возле вашего мужчины сейчас вьется столько красивых женщин.
Пусть даже краска почти скрывала их лица, фигуры у них были на зависть иконам красоты на подиумах, а варварские наряды только добавляли какого-то экзотического, притягательного стиля.
Досады стало еще больше, когда Ману запрокинула голову и до обидного громко расхохоталась.
– Тешь себя мыслью, что ему сейчас совершенно точно безразличны эти красавицы. Хотя ему и так все равно, иначе магия истинных не сработала бы.
Она посмотрела на ядовитую иглу под моими ногами: оказывается я швырнула ее сюда, когда закончила… лечение? Не уверена, что это так называется. Магия растворила яд, не иглу, но, наверное, ее стоило как-то безопасно утилизировать. Как использованный аккумулятор или лампочку.
Я перевела взгляд на свою ладонь, на ту самую, которой касалась иглы, но на ней не осталось ни ожога, ни даже крови Рамона.
– Почему яд на меня не подействовал? – мой вопрос, как мысли вслух, но Мару отвечает:
– Магия его выжгла. Сила вашей любви.
– Нашей?
– Твоей. – Она кивает на Сару: – Ее. Она вырастет могущественной волчицей с сильной магией.
Я смотрю на малышку, и пока предсказание или пожелание Ману не укладывается в моей голове. Сара сонная кроха, беззащитное существо, которое хочется оберегать и любить. Маленькое личико, крошечные пальчики, и пахнет она чем-то ванильно-карамельным: моя лапочка пока что не тянет на волчицу-колдунью. Я устала, а она тем более, даже под шум барабанов, песни и дикие пляски уснула. Да, Ману была права, когда подвела меня к скамье, боюсь я бы вряд ли удержалась на ногах. Только что была полна сил, а теперь из меня их будто выкачали. Или же я отсоединилась от этого мощного потока и почувствовала разницу.
– Я до сих пор не могу поверить в существование магии, – качаю я головой. – Это выходит за рамки всего, что я знала.
– То есть то, что ты можешь становиться волчицей и обратно человеком, тебя не смущает? – улыбка у Ману лукавая.
– Это эволюция.
– Почему тогда магия не может быть частью эволюции?
– Потому что это магия, – смеюсь я. – Ее нельзя доказать.
– Вера не требует доказательств.
Что тут скажешь? Сегодня вера спасла жизнь моему истинному.
– Долго он будет без сознания? – это, пожалуй, самый важный вопрос, который стоило задать в самом начале.
– Может час, а может день, – пожимает плечами Ману.
День?! Я столько здесь не высижу, не говоря уже о Саре. Кажется, моя девочка только и держится на моем относительном спокойствии.
В общем, я в шоке, и Ману это видит.
– Если все-таки доверишься жрицам, можешь оставить его и отдохнуть. Я попрошу проводить вас с Сарой.
Я смотрю на завершивших свою работу жриц: они перестали наносить мази на тело Рамона и теперь пустились в какие-то ритуальные пляски. Вижу рядом с ними Мишель и понимаю, что рыжая никого к своему любимчику не допустит.
– У меня есть друг, что за ним присмотрит, – усмехаюсь я. – Буду благодарна, если место, о котором ты говоришь, будет уединенным. И безопасным.
– Тут везде безопасно, – кивает жрица. – Сегодня безопасно.
Сегодня? А завтра? Я слишком устала, чтобы анализировать ее слова или задавать новые вопросы, поэтому послушно следую за Ману. Она ведет меня лично, но не в храм, а куда-то за него. По одну сторону джунгли, под ногами выложенная крупными камнями дорожка, музыка сюда едва доносится. Я сплю на ходу и не сразу слышу шорох травы и замечаю шевеление в кустах. Высокий мужчина возникает перед нами так неожиданно, что я шарахаюсь в сторону. Тут темно, и я узнаю вервольфа скорее по запаху, чем по лицу.
– Хантер! Кто же так пугает? У меня ребенок на руках. Спящий! – приходится шипеть, чтобы не разбудить малышку.
– Куда тебя ведут? – отвечает он требовательным шепотом. Вообще не знала, что шепот бывает требовательным, но у него он именно такой.
– Спать, – заявляю я, пока Ману, изобразив не только слепую, но и глухую, продолжает свое путешествие. – Я тут всю ночь переживала, затем магию творила. Скоро рассвет, а я сейчас упаду.
Может, это капризно, но после всего мной пережитого имею право. Словно прочитав мои мысли, друг подхватывает меня на руки.
– Я отнесу, – заявляет твердо. Это странно, но сил на споры у меня точно нет. Тем более что у него шире шаг. – Говоришь, магия?
– Кто бы сомневался, что тебя заинтересует именно это! – хмыкаю я.
Хантер улыбается, наверное, впервые за все это нелегкое путешествие:
– Я никогда не скрывал своего увлечения древними цивилизациями, а это – храмы предков. Как будто я умер и попал в царство Владыки.
– Скорее, в обитель предков, – поправляю я.
Друг вмиг становится серьезным:
– Можно выдохнуть? Все позади?
Во мне откуда-то берется столько спокойствия и уверенности, что я киваю.
– Да, Хантер. Все хорошо. Я думаю, что можно привезти сюда Алишу и все ей тут показать.
– Ей понравится, – сверкнул он глазами.
– Можно бегать голышом по джунглям.
– Давай без этого, – хмурится друг. – Я ценитель истории, а не дикарь какой-нибудь.
Я на это только смеюсь.
Ману приводит нас в большую хижину, в отличие от каменного храма, очень большую и уютную. Если, конечно, хижины из бамбука или его растения-родственника можно считать уютными. Пол здесь тоже каменный, но выстелен круглыми ковриками. В углу камин – видимо, Ману успела его зажечь, пока мы с Хантером говорили, он и освещает очень простую деревянную мебель и нехитрую обстановку. В храме как-то все торжественно, а здесь – мило и по-домашнему.
– Это мой дом, – объясняет Ману. – Но ты моя гостья, поэтому, пока ты здесь, он твой.
– Спасибо, – благодарю я от всего сердца. – Но, кажется, прежде чем спать, мне нужно с себя все это смыть.
Я имею ввиду краску. Хорошо еще, что мне ею вымазали лишь лицо. И что Сара не испугалась такого вида матери. Хотя после дней рядом с Альмой тут либо заикой на всю жизнь останешься, либо бесстрашной вырастешь. Третьего не дано.
Словно в ответ на мои мысли, малышка проснулась и громко заорала. Это даже не плач
