на меня обиду. Прошло двадцать лет, а она до сих пор дуется. Уже и Гитлер давно простил бы, или любая другая злобная и мстительная личность, а Лерка продолжает недовольно поджимать губы.
Да и пожалуйста!
Хочешь быть обиженной — твоё право!
Только жизнь тем временем проходит мимо.
— Хорошо, Лерочка, — фальшиво проворковала я. — Себя и японцев вычёркиваю. Спасибо за доверие.
— Ещё ты забыла про вторую стюардессу — Татьяну. Её тоже не вноси в список убийц. Она не имеет отношения к нашей компании.
— Точно! Про Татьяну я совсем забыла. Вот же память девичья!
— Скорее — старушечья. Тронутая, как плесенью, склерозом, — ядовито поправила меня Лера.
— Надеюсь, ты не забыла, что мы одногодки? Таким образом, саркастические намёки на мой почтенный возраст рикошетом бьют по тебе самой.
— Эх! Действительно. Один-один в твою пользу.
— Вернёмся к нашим баранам. Вернее — к блистательному коллективу «Фармаконики». Итак, искать преступника нужно среди вас. Если окажется, что убийца — кто-то посторонний, то это будет совсем не интересно. Выйдет за границы жанра.
— Кстати, насчёт посторонних… А если бы вдруг выяснилось, что убийца — командир экипажа? Вот это была бы бомба!
— Наш шикарный лётчик? Хм… А что? Вдруг мы потом узнаем, что он давно был знаком с Беатой, и она основательно ему насолила. Например, довела до развода или ещё что-нибудь… Отличная идея. Но этот вариант мы не будем рассматривать. Слишком уж он фантастический. Убийца сейчас находится рядом с нами.
— Конечно, — кисло усмехнулась Лера. — Можно подумать, сотрудники «Фармаконики» — прирождённые киллеры.
— Не расстраивайся, у всех свои недостатки.
— Кто там дальше в твоём списке? И когда ты успела столько настрочить? У тебя же только что был пустой блокнот!
— Я всё делаю быстро. Так-так-так… Дальше в моём списке фигурируют краснощёкая купчиха Ира и нимфа Ядвига. У Иры, по твоим словам, не было существенной причины ненавидеть стервозную блондинку. У Ядвиги повод был, но какой — ты точно не знаешь.
— Не знаю… Сплетни — это не для меня. Может, народ тебе расскажет? Потусуйся, порасспрашивай. Ты же такая общительная.
Ни слова без сарказма!
Вот язва!
С каждой минутой Валерия становилась всё более колкой и нетерпимой. Одно из двух — или её раздражает моё самодеятельное расследование, или она проголодалась. Скорее всего, проголодалась. Если её покормить — опять станет милашкой, как в момент нашей встречи в токийском выставочном комплексе Биг Сайт.
Теперь я поняла. Она специально заманила меня во второй салон, чтобы весь полёт грызть мою печень, напоминая, как плохо я с ней обошлась двадцать лет назад.
Хорошо, пусть.
Это даже интересно.
— Кстати, ты говорила, что треть ваших мужчин была безнадёжно влюблена в Беату, другая треть удостоилась чести переспать с ней, а оставшиеся мечтали убить её из ревности.
— Да. Беата одних держала на крючке, других дразнила и провоцировала, третьими забавлялась. Ты видела, она была очень яркой. Мужчины сначала теряли голову, потом начинали ненавидеть. Ты ищешь Беатиных недоброжелателей тут, в самолёте. А сколько их осталось внизу, на земле! Она унижала людей, насмехалась над ними, терроризировала.
— О, боже! Ужасная девица. Теперь я понимаю, почему ты решила очистить коллектив от этой скверны.
— Что ты имеешь в виду? — нахмурилась Лера.
— Ты же собиралась выставить её на улицу, когда тебя назначат коммерческим директором.
— А-а… Я уж подумала, ты напрямую обвиняешь меня в убийстве.
— Не обвиняю. Или не напрямую. Впрочем, не важно! Мы начали говорить о мужчинах, о том, что в «Фармаконике» они делились на три подвида. Но я никак не пойму — к какой категории относятся красавчик Мартецкий и старичок-профессор? Или они — неучтённые экземпляры? Или ты допустила ошибку в своей стройной классификации, логичная моя девочка?
— Как тебе хочется подловить меня на ошибке! Вообще-то, я выражалась образно. Не надо цепляться к словам! Хорошо, согласна: Мартецкий и Николай Андреевич не вписываются ни в одну из предложенных номинаций. С Мартецким ты уже познакомилась достаточно близко.
— Близко?! Да мы…
— Я видела, вы шептались прямо у трупа.
— Мы не шептались! Он ко мне присоседился и стал отпускать комментарии. Довольно циничные, между прочим! Насколько я поняла, особой любви к Беате он не питал.
— Но убивать нашу блондинку у него не было причины.
— А у профессора?
— У профессора — тем более! Ну, если только из-за пуговицы.
— Как это?
— Вот так! А ты сама пообщайся с Николаем Андреевичем. Он тебе расскажет, — загадочно усмехнулась Валерия.
Из показаний Ирины Ромоховой (38 лет, сотрудник отдела научных разработок компании «Фармаконика», кандидат биологических наук): «Я скажу вам это только потому, что мы не в том положении, чтобы скрывать какие-то факты… Я узнала об этом совершенно случайно… В общем… Именно Беата соблазнила мужа Ядвиги и разрушила её брак! Это она, Беата! Поиграла, развлеклась, убедилась в своей неотразимости. А для Ядвиги измена мужа стала настоящим горем. Мне кажется, она до сих пор не оправилась от этого страшного удара. Бедняжка».
28. Рейс 2579. Финансовые махинации
Я направилась в конец салона, туда, где за оранжевыми шторами располагались туалеты и кухня. У меня была цель — высматривала подозреваемых, чтобы собрать недостающие сведения. В коллективном психологическом портрете сотрудников «Фармаконики» зияли огромные дыры, мне не хватало информации.
В левом и центральном ряду мирно спали японцы. Как мило! Справа по борту — тело несчастной жертвы, но их это совершенно не волнует. Возможно, и волнует, но так как они не могут исправить ситуацию, то не устраивают паники и не портят себе нервы. И спокойно спят, завернувшись в пледы. Отличное качество: не переживать из-за того, на что ты не можешь повлиять.
Никого не встретив, я нырнула в туалет, а когда собиралась выйти, услышала голоса на кухне. Сначала подумала, что там шуршат стюардессы, собираясь вновь приступить к раздаче чая, кофе и горячительных напитков, но сразу же поняла, что ошиблась, — девушек там не было.
Первый голос, без сомнения, принадлежал Ядвиге. Её чудесное контральто, обволакивающее, как тёплое морское течение, было невозможно не узнать. А вторым участником диалога являлся игривый ловелас Мартецкий — его я тоже молниеносно запеленговала.
— Вадька, да ты счастливчик! — тихо засмеялась Ядвига. — Подумать только! Беата была готова броситься в атаку. Только бы мы вернулись, и она сразу бы донесла начальству о твоих махинациях!
— Ты мне льстишь. Махинация — слишком громкое определение для моей малюсенькой схемы.
— Но генеральный бы тебя по головке не погладил.
— Ох, верно. Да я уже тысячу раз пожалел, что
