концов себя так накрутила, что сама расплакалась. Теперь вокруг все виноваты. Ну что ж, будем успокаивать невестушку будущего компаньона и пусть будет «просто боевую подругу». «Прекрасный шанс налаживать мосты с власть имущими, так сказать» — вякнула проскользнувшая меркантильно-ехидная мыслишка. Ага. Только с улицы сначала уйдем — а то свидетелей-доброжелателей наберется, насочиняют, в уши надуют, а мне потом устраивай корриду с ревнивым Беккелем. Он и так после «жениха» на гонке пыхтит, кровавым взглядом на меня косит и копытом постукивает…
— Танечка Николаевна, пойдемте в клуб! Вы согреетесь, чайка горячего попьете, а то совсем замерзли тут, а я вам извозчика домой поймаю…
— И… Иван Сергеевич, я… я не могу!
— Почему? Ключ у меня, клуб открыт!
— А… а там никого нет! — а сама от меня пятится.
— И? Ну и что, я сам вам чай сделаю, — постепенно начинаю понимать, что ничего не понимаю, — Я конечно не спец по английским или китайским чайным церемониям, но обещаю, чай будет горячий, душистый! С мятой и липовым медом!
— Нн…нет! — а сама соплями шмыгает!
— Почему?
— Вы… — княжна неожиданно алеет как маков цвет, все же какая она еще по сути своей мелкая девчонка. — Мне нельзя!
— Почему ж, княжна? Я приглашаю.
— Нельзя!
— Да, почему же? Объясните!
— Нельзя!.. Вы ко мне приставать будете! Вот! Весь свет теперь об этом говорит! — и глазищами хлоп-хлоп!
Не ожидал, такого пассажа еще позавчерашней боевой подруги и чуть не заржал в голос. Но нельзя, тут для меня шаг влево, шаг вправо — смертельная обида на всю жизнь! А с ее-то возможностями, может оказаться на слишком короткую мою жизнь. Поэтому, пытаясь удержать рвущийся ржач и состряпав предельно серьезное лицо, отвечаю:
— Ну что вы Ваша светлость! Я до десяти вечера к девушкам не пристаю, вот после десяти — вам бы стоило опасаться, а сейчас, к сожалению, только восемь! Так что вы в абсолютной безопасности!
— А почему к сожалению?
Вот егоза женского роду, думаю. Замерзла до соплей, все лицо в разводах от слез, носом шмыгает, а комплименты на автомате из меня вытрясает, как долги черные риэлторы!
— Так к такой жемчужине будет рад поприставать любой, кто мнит себя мужчиной!
— А вы мните?
— Мну…
— Чего мнете? — ох, детка, что тебе тут можно ответить!
— Мужчиной мну…
— Так не говорят! — а сама хихикает, — И вообще вы сочиняете, чтобы меня заинтриговать!
— Ну что вы княжна! Чистая правда!
— А почему вы на ночных гонках не приставали? Там же после десяти было!
— Полагаю, там руки были рулем заняты, а в мыслях приставал, еще как приставал!
— Ну сударь вы и нахал! — улыбается, — …А вы полагаете или опять мните?
— Мну…
Смеется, ледок вроде растоплен.
— Иван Сергеевич, давно хотела спросить, а у вас… а у вас девушка есть? — ага. Извечный женский вопрос. Чуть что они на него всегда переключаются. Независимо от возраста.
— Нет, княжна, нету.
— Ну… вы такой видный мужчина, а девушки нет… А почему?
— Жена запрещает!
— Ааа… аааа… поняяяятно… вы женаты, значит…
Женат ли я? Хороший вопрос. Там был женат. А тут жена, походу, еще не родилась. Даже тещи с тестем еще в проекте нет, хорошо, если деды уже пешком под стол ходят… Поэтому считать меня женатым или нет? Не знаю… Дилемма.
— Мню, что еще не женат…
— Мните?
— Ага, княжна! Мну!
— Вы со своим «мню-мну» меня вообще запутали! — от активной мыслительной деятельности моя собеседница аж притопывает, — Жена, значит, есть, но вы еще не женаты, это как? — княжна, опять видимо, до чего-то додумавшись, прищуривается и выдает, — Или вы над мною издеваетесь?
— Ну что вы Ваша светлость! Как я могу? Просто она еще, что будет моей женой, не знает. — а про себя смеюсь: «Конечно, как ей знать? Не родилась еще. Малявка».
— А вы, значит, знаете? — и взгляд, как прищур судьи! Вот как так женщины умеют. Посмотрела и как рентгеном посветила!
— Конечно!
— Вы так уверены?
— Абсолютно!
Зависла. Только головку туда-сюда наклоняет и так изучающе меня рассматривает, как будто я ее только что замуж позвал. А она не знает, что делать. Хотя диалог с учетом гоночной предыстории и правда двусмысленный получился. Я даже в шутку подумал: «Старик, как крутиться будешь, если скажет: „Да, любимый! Я так счастлива!“?».
— А у вас баранки к чаю есть? — женский многозадачный компьютер под названием мозг опять без предупреждения щелкнул и переключился на новую задачу. Тут главное успеть за его переключениями, не затупить.
— Нет, баранок нету, — улыбаюсь я, — вот чего нет, того нет… Зато есть пряники!
— Тульские?
— Ну почему сразу тульские? Тульские черствые, представляете сколько их везли в столицу? У нас пряники мягкие, петербуржские!
Короче уговорил. Зашли. Свечи в дежурном канделябре зажег. Княжна, только в зеркало свой потекший боевой раскрас увидела, ахнула и в дамскую комнату упорхнула, конфисковав у меня подсвечник.
Точнее комната-то не дамская, а просто господская. Для остальных деревянный «скворечник» во дворах предназначен. Но это детали…
Морально обобранный, в потемках потопал чайник греть, да обещанный чай заваривать. Тоже не быстрый тут процесс. Пока печку пóнову растапливал да воду грел, даже мысля закралась, может электрический чайник изобрести? Только сначала электричество в клуб провести и свет нормальный сделать, а то пока в гараже лампу керосиновую искал чувствительно коленом об какие-то разбросанные железки приложился…
В общем, несмотря ни на что мы с Танечкой Николаевной управились быстро и случайно почти синхронно. Я, потому что печка была еще горячей, да и чайник не остыл, она… глядя на выплывшую аки лебедь из заветной дверцы чопорную великосветскую даму с задранным к верху чуть припухшим еще шмыгающим носиком закралась мысля, что может и не случайно синхронно… кто-то торопился, а кто-то и точно подгадал выход?
Парадный кабинет с сервированным на скорую руку чайным столиком княжна пренебрегает и требует отвести к теплой печке. Мои возражения, что личные покои Беккеля закрыты, и у меня сейчас есть доступ только к печке мастерской, также царственно игнорятся. Я же, типа морально раздавленный ее умозаключениями и обвинениями в занудстве, нарциссизме и эгоизме, в итоге плетусь за ней с врученным подсвечником освещать путь. С мыслями «нахрена мне всё это надо?» и предчувствием пятой точкой надвигающихся «приключений».
Устроив княжну на стуле у приоткрытой дверцы, вновь пышущей жаром буржуйки, отправляюсь за приготовленными в парадной чайными принадлежностями. Только княжна просит погасить лампу — пахнет и у нее голова болит — а мне идти с канделябром. Она, де и с печкой не побоится в мастерской посидеть. Желание дамы закон, тем более
