Книга Утерянная брошь. Исторический детектив - Алекс Монт

– А успеете к сроку? – взволнованно вопросил Казимир.

– Высочайший смотр на один час пополудни назначен. День цельный сягодня и утро завтрева. Поспеем, барин. Цвяты бы тока из оранжереи Ботанического саду доставить не запоздали. Сягодня их низя ладить, к утру завтрева уж увянуть, – пускал дым мужик.

Когда Казимир вернулся завтракать, взять сумку и идти в классы, еще не было и шести. Фрол приехал к дому Лиховцевых без пяти шесть и не застал ранних «выходов» студента, тогда как Шнырь присоединился к ученику минуты на три позднее.

Попрощавшись с сестрой, пан Станислав прошел в вагон и с наслаждением опустился на мягкий, обитый синим бархатом великолепный диван. Пользуясь моментом общей сутолоки и возбужденных разговоров остальных пассажиров, еще неостывших от проводов и тягот посадки, он дал знак Катаржине, и та прильнула к нему.

– Поедешь одна до Варшавы и скажешь соседям или жандармам, коли они вдруг пожалуют да обо мне спросят, что муж повстречал в Гатчине друга детства, коего не видал тыщу лет, и перебрался к нему в вагон. На самом деле я сойду в Гатчине и возвращусь дилижансом в Петербург, а может, найму извозчика.

– Кондуктор тоже удивится твоим отсутствием, когда сунется в наш салон, да и поездное начальство уведомить может.

– Ежели обер-кондуктор тебя обо мне спросит, ври как и соседям.

– Узнать правду пану оберу будет несложно, Стась. Достаточно приказать нашему кондуктору, тебя он в лицо знает, обследовать все вагоны.

– Когда правда раскроется, изобразишь покинутую мерзавцем мужем жену и устроишь спектакль со слезами и воплями, как писано во французских романах, кои ты ненавидишь, – не удержался, дабы не съязвить, пан Станислав. – В саквояже спрятан ремингтон со всеми потребными для стрельбы принадлежностями, а кольт я оставил себе, – продолжал он. – Странно, не нашел к нему коробки с патронами, пришлось прикупить, – Ржевуцкий выразительно посмотрел на супругу.

– Право, не знаю, Стась… Может, где оставил, когда сюда ехали… – неуверенно предположила Катаржина.

– Поезд, наверняка, ожидают варшавские филеры, но ты не пугайся и спокойно езжай домой, – полушепотом продолжал поляк, пропустив мимо ушей слабое оправдание супруги. – А коли чувствуешь за собой вину в смерти Константина, – предчувствуя громкие возражения, приложил он палец к губам, – сойди в Ландварово, там будет остановка. В Ландварово проживает Юзек Беднарек. Он поможет тебе переправиться в Пруссию. От Ландварово идет ветка к прусской границе. Может, он тебя до пограничного Вержболово сопроводит, а дальше его люди проведут на ту сторону…

– А как быть с деньгами, Стась? Контрабандисты немало запросят за переход границы, – всполошилась женщина.

– Почти все, что у нас есть, я положил в твой ридикюль, там же паспорт и адрес Юзека, – кивнул на элегантную сумочку зеленого сафьяна Ржевуцкий.

– Но как сам обойдешься без денег?

– Возьму у Зоси, да и Андрей не откажет, когда мои кончатся.

– Но футляр ведь в багажном вагоне! – возбужденно прошептала Катаржина.

– Футляр пуст, я его взял, дабы запутать филеров, коли они правильно думают, что он содержит. Кстати, мне показалось, что один из них крутился на вокзале, когда я покупал билеты, а после на перроне мелькнула его хлыщеватая рожа. Не исключено, что оный субъект едет с нами.

– И впрямь?! Да неужели?! – громко воскликнула Ржевуцкая, заполошенно, озираясь.

– Не привлекай к нам внимание, Китти, – он обвел пристальным взглядом салон. – Полагаю, тебе все же надо сойти в Ландварово, а про багаж забудь вовсе. Напиши отцу в Лодзь, письмо отдай Беднареку, его друзья доставят твое послание и отдадут ему в руки. Про остатнее договорим в Гатчине, – заметив, что их энергичное перешептывание начало обращать любопытствующее внимание соседей, пан Станислав предпочел замолчать.

Проводив до вокзального здания гатчинской станции Катаржину, он нежно поцеловал жену и присел на скамейку с купленной на платформе газетой. Не прошло и минуты, как хлыщеватого вида господин в надвинутом на лоб котелке замаячил вдали перрона.

«Надо тебя, мил человек, уводить отсюда», – пан Станислав свернул газету трубочкой и неторопливо двинулся вдоль перрона. Держа дистанцию, в том же темпе фланировал ему вслед филер. Оказавшись у края платформы, поляк неожиданно спрыгнул и, убыстряя шаг, стал удаляться в сторону темнеющего леса, окружавшего полукругом привокзальную площадь со сгрудившимися по ее середине телегами крестьян. «Припасы к поезду подвезли», – мелькнуло в голове пана Станислава, когда его взгляд скользнул по паре пролеток, приткнувшихся возле бревенчатого строения станции. «А вот и мой транспорт до Петербурга», – заметил себе он.

Проделанный маневр застал врасплох агента. Остановившись в секундном замешательстве, он скоро овладел собой и решительно устремился за Ржевуцким. Через несколько минут петляния по сосняку на пути пана Станислава оказался ручей, текший по дну неглубокого и довольно широкого оврага. «Йезус Мария!» – воскликнул он и спустился на его поросшее мхом и кустами черники дно. Вытащив револьвер, он взвел курок и, заняв позицию на его пологом откосе, принялся ждать преследователя.

Потеряв из виду объект, филер отчаянно заметался и, достав табельный лефоше, с куда большей осторожностью стал углубляться в лес. Перебегая от одного дерева к другому, он неотвратимо приближался к оврагу, и когда расстояние сократилось до убойного, грянул выстрел из кольта. Взмахнув руками, агент выронил пистолет и, качнувшись на слабеющих ногах, рухнул в огромный, разоренный еще по весне оголодавшим медведем, муравейник. Выбравшись из засады, пан Станислав склонился над недвижимым телом и обыскал его. Прикрепленный к обратной стороне лацкана сюртука латунный жетон с гербом посередине и выбитой по краю надписью «Упр. С-Петербургского обер-полицмейстера. Сыскное отделение» стал добычей Ржевуцкого. Выбросив нелюбимый им лефоше в ручей и, сотворив молитву, он вернулся на вокзальную площадь. Сговорившись с возчиком – местным гатчинским мужичком, пан Станислав покатил в Петербург.

Глава 23. Последние приготовления

Хотя Казимир и уверил Катаржину, что собрать разрывной снаряд дело плевое, на практике все оказалось несколько сложнее. Пропитанного нитроглицерином кизельгура, а вкупе с ним и пары изобретенных инженером субстанций, кои позаимствовал на даче у Кройца Лиховцев, было недостаточно для изготовления задуманной бомбы, поскольку горящий бикфордов шнур демаскировал метальщика и был нужен запал. Используя информацию инженера, а также собственные изыскания, почерпнутые многочасовыми бдениями в университетской библиотеке и опытами в лаборатории на Аптекарском острове, Лиховцев приступил к изготовлению бомбы. Сославшись на срочную работу, он попросил домашних не беспокоить его и, закрывшись у себя в комнате, погрузился в сборку. Казимир планировал собрать два разрывных снаряда, дабы испытать один из них на пустырях Смоленского поля или безлюдном берегу Финского залива.

В девятом часу Лиховцев закончил со сборкой первой бомбы, и непреодолимое желание испытать свое детище овладело им. Возбуждение опасной работой, достигшее крайней точки, гнало студента из дому, и Казимир решился на опыт. Со снарядом в холщовом мешке он отпер дверь комнаты, но, вспомнив предостережение Катаржины, вернулся к окну. В свете фонаря он увидал карету, одиноко стоявшую возле дома напротив.

«Хм, может, Катишь и права», – бесшумно проскользнув в кухню, он выбрался на черную лестницу. Ступая практически на ощупь и держа холстину с ценным грузом прямо перед собой, он шаг за шагом осторожно спускался, пока не уперся в закрытую дверь. Отомкнув замок, он высунулся во двор. Лунный свет неуверенно пробивался из-за лоскутьев туч, выхватывая из темноты смутные очертания двора и куцую молодую березку, поднимавшуюся по глухой стене соседней конюшни. «Вроде, шпиков нет», – Казимир подошел к дереву и, взобравшись на березу, перелез на односкатную крышу конюшни. Опасаясь, что снаряд сдетонирует, Лиховцев не стал прыгать, а неуклюже сполз по водосточной трубе и, метнувшись в темноту арки, оказался на улице.

Когда пан Станислав появился возле аптеки Пеля, пробило половину третьего пополудни и его лекарства были давно готовы. Забрав препараты и поболтав с аптекарем, кой запросил за свои труды неожиданно скромную сумму, он купил себе венских сосисок в колбасном ряду