Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
— Ну, довольно давно. Лет десять, не меньше.
— И моложе ты тоже не становишься. По-моему, картина довольно грустная. А что ты пишешь? Пейзажи?
Эва глотнула кофе и приготовилась защищаться:
— Это абстрактная живопись. К тому же мои картины черно-белые.
Майя терпеливо кивала.
— Понимаешь, у меня своя, особая техника, которую я развиваю многие годы, — объясняла Эва. — Я натягиваю холст нужного размера, загрунтовываю его белым, потом накладываю светло-серый слой, а когда он высыхает, я накладываю темно-серый слой, и так далее, пока не дойду до совсем черного. А потом все это сохнет. Долго. В конце концов я получаю совершенно черную поверхность. И моя задача найти на ней свет.
Майя вежливо слушала.
— И вот тогда-то я и начинаю работать, — продолжала Эва, все более и более воодушевляясь. Не часто кто-то соглашался слушать ее; это было просто восхитительно — рассказывать о том, как ты работаешь, и она решила использовать шанс на все сто. — Я как бы выскребаю картину на холсте. Я работаю старым скребком и еще стальной щеткой. Иногда — наждачной бумагой или ножом. Если я скребу слабо, появляются оттенки серого, если с силой, то добираюсь до самого нижнего слоя, до белого, тогда в картине много света.
— Но что же на них изображено?
— Не знаю. Тот, кто смотрит на картину, должен сам понять, что он видит. Это происходит как бы само по себе. Там только свет и тень, свет и тень. Мне они нравятся, я считаю, они прекрасны. И точно знаю, что я большой художник, — закончила она упрямо.
— Вижу, что от скромности ты не умрешь.
— Нет. Это всего лишь «необходимая суровость продуктивного эгоиста». Цитата из Шарля Мориса.
— Наверное, я чего-то не понимаю. То, что ты рассказала, конечно, здорово, но это не сильно помогает, когда их никто не покупает.
— Я не могу писать картины, которые люди хотели бы купить, — сказала Эва подавленно. — Я должна писать картины, которые я сама бы хотела иметь. Иначе это не искусство. Это заказы. Просто картинки, которые народ хотел бы видеть у себя в гостиной над диваном.
— У меня в квартире есть кое-какие картины, — произнесла Майя с улыбкой, — интересно, что ты о них скажешь.
— Ну… Насколько я тебя знаю, они красивые, красочные, с птичками, бабочками и все в таком роде.
— Твоя правда. И что, я должна их стыдиться, по-твоему?
— Не исключено, особенно, если много за них отдала.
— Так оно и было.
Эва тихонько засмеялась.
— Всегда думала, что художники рисуют кистью, — сказала вдруг Майя. — А ты никогда не используешь кисти?
Никогда. При моей технике все начинает проявляться, когда я работаю скребком. Весь свет и вся тьма. Мне надо только найти их, вывести на свет Божий. Это страшно интересно — я никогда не знаю, что найду. Я пробовала писать кистью, но у меня ничего не вышло, кисть была как искусственное продолжение руки, я словно бы не могла приблизиться к холсту. У всех художников своя техника, я придумала свою. И мои картины не похожи ни на чьи. И я должна продолжать работать так же. Рано или поздно мне повезет. Я непременно встречу галерейщика, который будет думать так же, как и я, и даст мне шанс. И сделает так, чтобы я могла организовать персональную выставку. Мне нужно-то всего пару положительных отзывов в газетах, может быть, интервью, и тогда все будет в порядке. Дальше все пойдет само собой. Я в этом просто уверена, и я не собираюсь сдаваться. Не дождутся!
Она говорила и чувствовала себя еще более упрямой. Ощущать это было приятно.
— А ты не можешь пойти работать? Я хочу сказать, найти себе какую-нибудь нормальную работу? Чтобы иметь постоянный заработок. Ты могла бы писать свои картины по вечерам, например.
— Две работы? И еще Эмма? Майя, я ведь не лошадь.
— Ну и что? Я ведь работаю на двух работах. Надо же что-то в налоговой декларации писать.
— А что ты делаешь?
— Работаю в Кризисном центре.
Эва не могла не рассмеяться, настолько парадоксальной была ситуация.
— Не вижу в этом ничего смешного. Одно не мешает другому. Я работник хороший, — заявила Майя решительно.
— Не сомневаюсь. Но наверняка не сомневаюсь, что твои коллеги понятия не имеют, чем ты занимаешься помимо работы в Центре.
— Конечно же, нет. Но на самом деле я гораздо больше подхожу для этого Кризисного центра, чем остальные женщины, которые там работают. Потому что лучше знаю мужчин и то, что заставляет их поступать так, а не иначе.
Подруги продолжали пить кофе, не обращая внимания на то, что происходило вокруг; кто-то приходил, кто-то уходил, официанты убирали со столиков, потом на них ставили новые чашки и тарелки; движение на улице было оживленным. Стоило им встретиться, как они тут же забывали обо всем — так было всегда.
— Помнишь, как мы высыпали картофельную муку на памятник китобоям, когда хотели сделать медуз? — смеясь, спросила Эва.
— А ты помнишь, как мы брызгали спреем в ульи Странде? — спросила Майя. — И тебя искусали пчелы?
— Еще бы, — улыбнулась Эва. — И ты везла меня домой в тачке и ругалась, а я ревела, как корова. Да уж, это была настоящая жизнь. Помню, температура у меня была сорок один градус. Папа тогда решил, что нам не стоит больше дружить. Я, кстати, до сих пор не понимаю, как тебе удалось дотащить меня до дома. Я даже с мальчишками не могла сама знакомиться.
— Да, ты с благодарностью принимала тех, кого удавалось найти мне. Хотя, по правде говоря, никто из них гроша ломаного не стоил.
— Естественно. Ты выбирала себе самого симпатичного, а мне доставался его приятель. Если бы не ты, я наверняка до сих пор оставалась бы девственницей.
Майя, прищурившись, взглянула на подругу.
— На самом деле ты довольно интересная, Эва. Может, тебе следовало бы стать натурщицей у какого-нибудь художника, а не писать самой?
— Ха! Ты просто не знаешь, какие гроши они зарабатывают!
— Во всяком случае, это был бы постоянный источник дохода. Я к тому, что у тебя не было бы проблем с клиентами, если бы ты дала себя соблазнить и стала работать со мной на пару. Я таких длинных ног вообще никогда не видела. Интересно, тебе всегда удается покупать брюки нужной длины?
— Я только юбки ношу.
Внезапно Эву охватил истерический смех.
— Ты что?
— А помнишь фру Сколленборг?
— Давай не будем!
Они помолчали.
— А почему ты решила открыть гостиницу именно в Нормандии?
— Ну, о том, чтобы затевать что-то в этом мещанском царстве, и речи быть не может.
— Значит, мы опять потеряем друг друга. А я только-только тебя нашла.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
