и попыталась вырваться, но, удерживаемая грубыми руками офицеров, со стоном опустилась на песок. Её брат до крови стиснул зубы, но ничем не мог ей помочь, они оба находились в полной власти безумного сексуального маньяка.
– Образумьтесь же, мышка моя, и избавьте своего милого братца от столь малопривлекательного зрелища, – медленно, с томным прононсом протянул мерзкий пират, – ну что для вашего родителя, в конце концов, эти жалкие двадцать тысяч песо? Заплатили – и по домам!
– С вашего позволения, мне тоже вдруг стало жутко интересно, за что вы назначили сумму в двадцать тысяч песо?!
Вопрос этот был задан на не самом лучшем французском языке, но вполне себе чётким и приятным голосом. Левасер и его офицеры удивлённо обернулись.
На самой верхушке дюны на фоне синего неба отчётливо вырисовывалась стройная фигура капитана Блада в чёрном камзоле, расшитом серебряными галунами. Над широкими полями шляпы ярким пятном чётко выделялся тёмно-красный плюмаж из страусиных перьев. Да что говорить, Блад был просто великолепен, знал это и умело этим пользовался!
Вяло выругавшись от изумления, Левасер попытался подняться с бочонка, но ноги его плохо слушались…
– Что за дьявольщина? Вы же должны быть на пути к Тортуге?! Так не-чест-но-о…
Легко скользя по осыпающемуся песку, доктор свободным шагом спустился на отмель. За ним следовали плечистый одноглазый гигант Волверстон и ещё двенадцать суровых, дисциплинированных корсаров из команды «Арабеллы». Подойдя к столь разношёрстной компании, Блад вежливо снял шляпу, отвесил низкий поклон мадемуазель д’Ожерон, а затем повернулся к Левасеру.
– Доброе утро, капитан! Вчерашний ураган вынудил наши корабли повернуть вспять, а шторм пригнал нас обратно. В довершение всех несчастий грот-мачта «Сантьяго» дала серьёзную трещину, и я был рад поставить его на якорь в тихую бухточку в двух милях отсюда. Ну а затем мы решили пересечь этот проклятый остров, чтобы размять ноги и поздороваться с вами. А вы нам как будто не рады?
– Безумно, безумно рад, – изо всех сил скрипнул зубами Левасер, стараясь казаться гостеприимным, – но я несколько… так сказать… я чуть-чуть занят. Не могли бы вы зайти после обеда?
– Фу, не похоже, чтобы вы обо мне скучали, бука. Кстати, кто это?
Злодей был готов выругаться, но, сдержавшись, вежливо ответил:
– Это мои личные пленники с голландского брига. Они французы.
– Но почему вы раньше не упоминали о них?
– Потому что.
– Чёрт побери, вчера вы развернули военные действия против дружественных голландцев, – мрачно проговорил капитан Блад, – а сейчас получается, что даже ваши соотечественники должны вас бояться. Вы что-то имеете против французов? У вас на них фобия?
– Дьявол, что такое фобия? А-а, неважно, короче, это… это моё личное дело!
– Личное?! Вот вы в каком смысле… понимаю. Но не затягивайте с этим, обратитесь к врачу. Я бы рекомендовал серную мазь.
– Что?!
– Я спрашиваю, кто они такие? Как их зовут?
Спокойные, властные и насмешливые манеры капитана Блада явно бесили вспыльчивого Левасера. Его смазливое лицо пошло красными пятнами, взгляд стал наглым, почти угрожающим. Он хотел было ответить: «А не ваше собачье дело!», но молодой пленник опередил гадского мучителя:
– Я Анри д’Ожерон, а эта девушка – моя бедная сестра!
– Д’Ожерон? – несколько нервно удивился Блад, хватаясь за сердце. – Уж не родственник ли вы моего доброго зубастого приятеля, губернатора острова Тортуга?
– Это мой отец.
– Укуси меня вампир, Левасер, да вы сошли с ума! Если эти молодые люди действительно дети губернатора острова Тортуги, который является нашим единственным убежищем в этих морях, то, знаете ли…
Но Левасер яростно прервал его:
– В последний раз повторяю для тупых англичан, что это моё личное дело! Я сам отвечу за всё перед губернатором!
– И что, двадцать тысяч песо тоже ваше личное дело?
– Да, моё!
– Ничего подобного, – капитан Блад спокойно уселся на бочонок, с которого за шиворот скинул француза, – но не будем тратить время на глупости! Я чётко слышал предложение, сделанное вами этой мадемуазель и этому гарсону. Их выкуп равен двадцати тысячам песо. Эта сумма принадлежит вашей и моей командам, верно?
– Ну допустим, и чё?!
– А то, что вы утаили часть трофеев. Такие поступки, согласно традициям берегового братства, караются довольно сурово.
– Да мне пофиг! – нагло засмеялся Левасер, прекрасно зная, что здесь, на берегу, у него в разы больше людей. – Если вам что-то не нравится, мы можем расторгнуть наш союз.
– Да, да, мы непременно расторгнем его, не сомневайтесь, – нахмурился Блад, – но только после того, как вы исполните условия нашего соглашения.
– Чё?!
– Хватит «чёкать», это неприлично. Насколько я понимаю, вы хотите забрать себе двух молодых людей? Но по нашему обоюдному соглашению этот трофей принадлежит всем нам!
Лицо зарвавшегося пирата стало мрачнее грозовой тучи.
– Да я сейчас вам…
– Тормози, капитан, – вдруг подал голос Каузак, когда до него наконец дошло, к чему клонит Блад, – по факту он прав: ты забираешь себе то, что принадлежит всей команде.
– Три пятых, – строго поправил его Питер Блад, – две пятых от этой суммы принадлежат экипажу «Арабеллы».
К полному изумлению Левасера, в глазах остальных французских офицеров загорелась такая же жажда лёгкой наживы.
– Что вы хотите, дьявол вас раздери?! – он лихорадочно попытался сменить тон. – Конечно, мы поделим выкуп, как только эта дура привезёт нам его!
– А если нет? – фыркнул Блад. – Если вместо денег она доставит сюда папу-губернатора, способного подкупить всех вампиров Тортуги и разобраться с нами на месте? Нет, давайте уж поделим их здесь и сразу.
Пока Левасер едва дышал от бушевавшей в нём бессильной ярости, доктор хладнокровно продолжал развивать наступление:
– Итак, два молодых человека за двадцать тысяч песо оптом. Берите себе девушку, она старше и крупнее, значит, сойдёт за три пятых. В две пятых, согласно нашему договору, мы оценим этого тощего паренька. Вы продаёте свою долю губернатору Тортуги, а мы – свою. Вырученные суммы делим между командами наших кораблей. Всё в шоколаде.
– Да! – подумав, выразил общее мнение Каузак, и остальные поддержали его. – Это справедливо.
Левасер зло рассмеялся:
– Вот как?! Чёрт вас побери! В шоколаде? Это неплохая шутка!
– Полностью согласен, – заметил капитан Блад, – хотя, похоже, смысл её до вас ещё не дошёл. Вы досадно тупы.
– Ты ещё смеешь оскорблять меня, английский пёс?!
– Ирландский, забодался объяснять…
– У тебя едва ли дюжина людей, и ты осмелился угрожать тому, у кого их здесь сотня?! Ха-ха-хи-хэх… Разве не смешно, что он… хох?! То есть типа хи-хи? Нет, не хи-и?..
Капитан Блад искусно сыграл на алчности пиратов, и Левасер прочёл на лицах своих офицеров жгучее желание срочно и прямо тут поделить между всеми выкуп, который их обнаглевший вожак собирался присвоить себе. По суровым законам берегового братства подобная попытка грозила виселицей любому, от простого моряка до капитана судна. Есть вещи, которые люди определённого круга не прощают никому. Особенно своим!
Мерзавец мысленно проклял собственную жадность.
– Ладно, ладно, мы немножечко не поняли друг друга. Девушка мне не нужна, забирайте
