Малейший взбрык – тут же верну на борт и запру до самого конца миссии!
– Я же обещала! – пискнула Маша, осторожно, как по тонкому льду, спускаясь по пологому трапу. Стриженую слегка пошатывало, шаг ее был неровен – сказалась жесткая космическая диета. Да и расчесанная до дыр кожа, должно быть, не зажила еще до конца.
Надрывный голосок измученной девочки воскресил в Настиной памяти их разговор, состоявшийся уже почти неделю назад.
– Как твое настоящее имя? – сухо спросила тогда Журова, усаживаясь на пол рядом со стриженой.
– Маша, – заявила та и поджала губы.
– Хорошо. А фамилия? Настоящая фамилия.
– Курицына, – после долгой паузы выдохнула девочка.
– Понятно…
Они помолчали.
– Он сказал, что это я убила Машку? – прошептала затем девочка, боязливо показав глазами в сторону монстра за пультом.
– Ну…
Собственно, прямо трутень такого не говорил, но…
– Это неправда! – вполне однозначно поняла это Настино «ну» Маша. – Я бы никогда!.. Наверное, даже Чужого не смогла бы… А уж Машку… – стриженая всхлипнула. – Она была очень хорошая… Помогала мне… А когда ее родители не вернулись, уже я старалась помочь – как могла. Тот проклятый кирпич с крыши… Он же чуть в меня не попал! Буквально в сантиметрах от головы просвистел! А Машка как раз нагнулась, чтобы шнурки завязать – они у нее все время развязывались в самый неподходящий момент… И ей – прямо по затылку… С нами еще Светка Скворцова была – она все видела! Только сама Светка на следующий день тоже… Не знаю как. Просто пропала, и все… А ключи я даже не понимаю, зачем взяла! Там и от квартиры были, и от зала – она мне сама его показывала, хвалилась… А потом… – девочка судорожно сглотнула. – Очень жрать хотелось. Я подумала: а вдруг в Машкиной квартире какие-нибудь продукты остались? Ну и поперлась туда, как дура. А там менты. А тогда, если кого-то на чужих вещах ловили – разговор был короткий. Могли и прямо на месте кончить. Вот я и сказала, что я – это Машка. А паспорт, типа, потеряла. Показала ключи – почему-то именно это их убедило. Наверное, мародеры обычно тупо ломали двери…
– А потом почему все не рассказала? – спросила Журова. – Когда поняла, что придется в космос лететь?
– Я же не знала, что все будет вот так, – обвела вокруг себя рукой девочка. – Думала: технологии, цивилизация… Крутая команда, как в кино бывает. Опять же, Чужим дадим прикурить. А если рассказать… Как-то по телевизору был репортаж: разоблачили одного самозванца. Он, правда, действительно кого-то убил во время катастрофы – но кто теперь будет разбираться? В общем, его посадили, а потом, уже в тюрьме, другие заключенные с ним расправились – да так, что пришлось в закрытом гробу хоронить. Тех, кто поднялся на катастрофе, нигде не любят. Хуже отношение только к тем, кто в очереди к Чужим стоит – но об этих, понятно, особый разговор…
– Вот как? – удивленно приподняла брови Настя. – А мне казалось, что им если и не завидуют, то уж точно относятся с пониманием…
– Кто как, – признала Маша. – Есть, конечно, и те, кто завидует – иначе кто бы пополнял эти бесконечные очереди? Но нормальные люди ушельцев презирают!
– Ушельцев?
– Так их называют. Есть открытые враги – пришельцы. А есть ушельцы. Предатели. Те, кто служит инопланетянам – тоже предатели, но они, по крайней мере, люди. Значит, их еще можно перетянуть на правильную сторону. А ушельцы – все, чужие навсегда… Я не имею в виду тебя! – спохватилась, сообразив, чего наговорила, Маша. – Тебя же это… Насильно обратили… Ты не хотела… Да? – растеряно и виновато посмотрела она на собеседницу.
– Не хотела, – кивнула Журова.
– Вот, о чем я и говорю!..
…Для высадки на планету трутень выбрал меньший из двух островов, послуживших некогда пристанищем «Ковчегам» с Земли. Здесь располагались три базы – французская, бразильская и боснийская. По заверению Чужого, уже год, как те стояли пустыми – пытаясь лишить тогда еще будущую семьдесят третью касту потенциальных членов, свой кровавый рейд по планете сеятели начали именно отсюда. Это потом уже они пришли к Виктории, Аксараю, Вагнерсбургу и Тиньши.
Сажать катер у самой базы было нельзя – при нарушении летательным аппаратом некой карантинной зоны «наверх» тут же поступил бы тревожный сигнал – поэтому они опустились на удалении в несколько километров от одной из них. Французской – так называемого замка Шарль де Голль. Путь до него предстояло преодолеть пешком, причем по довольно-таки пересеченной местности – через холмы, овраги, лощины, ручьи и перелески. Да не просто пешком – еще и толкая впереди себя «хрустальные гробы». Капсулы парили в воздухе, не касаясь земли – теоретически нужно было лишь сдвинуть их с места, преодолев инерцию, а после – легонько подправлять, корректируя курс. Проблема заключалась в том, что висели «гробы» совсем невысоко, в каких-то тридцати сантиметрах над поверхностью, и прыгать не умели. Так что малейшее препятствие на пути – порожек, крутой склон, каменная россыпь – оказывалось абсолютно непреодолимым, уперся – изволь топать в обход.
Не удивительно, что через час блужданий в постоянном поиске «гладенькой дорожки» утомилась даже Настя – что уж говорить о юной Маше! Однако девочка не жаловалась – только с каждым шагом все громче и надсаднее дышала. Трутень, возглавлявший поход, усталости, похоже, не ведал.
– Смотрите! – воскликнула вдруг стриженая, показывая рукой вперед. – Что это там?
Журова вскинула голову: из-за склона очередного холма высовывался знакомый приземистый корпус вездехода.
– Удачно вышли, – бросил «Артем», также заметивший шестиколесную машину. – Погрузим на него капсулы – и домчим с ветерком!
– Ура! – разом прорезавшимся голосом прокричала Маша и со всех ног устремилась к вездеходу, опередив даже неутомимого трутня.
– Как же это мы на нем куда-то домчим, если у нас нет французских колец? – скептически поинтересовалась Настя, глядя вслед девочке. – Да и никаких других тоже!
– Не переживай, – с усмешкой заверил ее «Борисов». – Будут тебе кольца.
Тем временем подгоняемая перспективой скорого отдыха Маша подлетела к машине. Бросив капсулу, во всю ширь распахнула водительскую дверцу – кажется, та и так была приоткрыта – и тут же с диким воплем отпрыгнула назад: навстречу ей
