моего лица, обнажая настоящие эмоции. Я больше не пыталась скрыть страх и нервозность, разочарование и досаду.
Внезапно из спальни вышла Грейс. Я тут же собралась, отскочив от двери и приняв максимально равнодушный вид. Однако у дочери сквайра остались подозрения. Она отвела взгляд, словно и сама смутилась, что ей довелось увидеть меня в момент слабости, и указала на стол.
Глава 48
— Вам пришли письма, — сообщила Грейс. — Ужин я отнесла в спальню. В гостиной ужасный столик, того и гляди, сломается.
Я кивнула. Да, в покоях давно не делали ремонт. Надо бы еще камин проверить, так как даже в мае бывает дурная погода, особенно в день Акры. Лучше бы все починить прежде, чем начнутся дожди.
— Спасибо, — сказала я. — Что-нибудь еще произошло, пока меня не было?
— Нет, только заходила швея. Я дала ей златых в качестве аванса за платье на турнир.
— Из моего кошелька? — усмехнулась я.
— Не из своего же? — возмутилась Грейс. — Вы и так принцесса, какая вам разница. Златым меньше, златым больше.
— Если бы король так рассуждал, Хорт уже разорился бы. Не будь такой наивной, дорогая, у меня ни сребра за душой, пока я не сяду на трон. А учитывая настроения при дворе, мы с тобой подзаработали не на платье, а на поминки.
— Бросьте, вы же доказали свою невиновность.
— То были старые обвинения, — вздохнула я. — Поверь мне, скоро придумают новые.
— Вам надо развеяться и выкинуть из головы дурные мысли, — решила Грейс. — Поешьте и пойдем на прогулку.
— Теперь у меня есть дуэнья? — прищурилась я.
— Когда принцесса бедна, как церковная мышь, ее служанке приходится и готовить, и убирать, и блюсти моральный облик госпожи.
Грейс продолжала ворчать о том, что гобелены побиты молью, шкафы скрипят, а комната для служанки, примыкающая к покоям, настолько мала, что в ней поместится только ребенок. Я была и сама не прочь пожаловаться на грязные окна и неудобный жесткий матрас, только моя компаньонка могла воспринять это превратно.
К тому же, она могла уйти к Беатрис также легко, как до этого перешла на мою сторону. Секретничать с ней я не стала. И все равно было приятно слышать, что не только меня возмущает подобное отношение.
На обед у меня в кои-то веки была каша, щедро сдобренная какой-то подливкой и украшенная зеленью. Все это шло в комплекте с неизменной тарелкой мяса и блюдцем засахаренных фруктов. Грейс учла почти все мои пожелания, и на десерт меня ждал травяной отвар с ягодами и тосты с клубничным джемом.
— Поверить не могу, — покачала головой я. — Откуда берутся ягоды весной?
— Привозят с юга, — пояснила Грейс. — А джем и конфитюр у нас заготавливают. Завтра попробую достать что-нибудь из овощей.
— Не утруждайся. Хватит и того, что ты делаешь для меня сейчас.
— Продаю Беатрис информацию? — улыбнулась она.
— Да, — просто ответила я. — И разрешаешь мне есть кашу, как простолюдинке.
— Могу еще платье свое отдать, чтобы вы себя ближе к народу почувствовали.
— Согласно, только если ты возьмешь у меня власяницу.
— Чудовищно, — рассмеялась Грейс, — неужели монахини до сих пор их носят?
— Только чтобы научиться смирению.
— Неужели? Получается, вам ни разу не разрешали ее надеть?
Я слабо улыбнулась, отправляя в рот очередную порцию каши. Грейс понятия не имела, каково быть принцессой в изгнании без права на помилование. Монахини были ко мне в несколько раз строже, чем к деревенским девочкам. Знатные дамы в ссылке так и стремились меня уязвить, тем самым теша свое эго. Я не могла стать смиренной девой, это утянуло бы меня ко дну.
Хитрость и упорство — вот что спасало от уныния многих послушниц поневоле.
— Как развлекаются аристократки? — спросила я, чтобы развеять неловкую паузу. — Кроме балов.
— Играют в вист, — сказала Грейс. — Заводят любовников. Сбегают из дома. Наносят друг другу визиты. Катаются на лошади по парку.
— Сбегать мне рано, я только сюда добралась. А вот лошади — интересный вариант. Мне дадут кобылку на конюшне?
Грейс с сомнением посмотрела на меня, затем на платяной шкаф, дверца которого упорно не желала закрываться.
— У вас нет костюма для верховой езды, — вынесла вердикт она. — А в платье я вас не выпущу. Разве что вы надумаете поискать себе, кхм, жеребца.
Я запила джем отваром и поднялась с места. В моей комнате была парочка мест, куда служанка вряд ли успела бы залезть. Например, огромный сундук Матери, в котором лежали вещи покойной Мелании фон Эгарт. Я до сих пор так и не удосужилась его открыть, слишком волнуясь от предстоящей встречи с прошлым. Однако время пришло.
Во всех смыслах. У меня заканчивались платья, которые любезно пошили для меня в монастыре, а появляться постоянно в одном и том же считалось признаком бедности или дурного вкуса.
Я вытащила из-за пояса ключ и отперла замок. Из сундука пахло лавандой и стариной. Грейс заглянула мне через плечо и фыркнула.
— Это выглядит роскошно. но крайне старомодно.
Я вытянула лежащую сверху ткань и внимательно ее осмотрела. Это оказалась черная юбка с серебряной тесьмой по краям. На бал я бы не рискнула в таком явиться, а вот на завтрак в семейном кругу — почему бы и нет?
Я вытащила еще один предмет, выполненный из мягкой кожи. Штаны. Вещь, которую когда-то носила моя мать.
— Только не говорите мне, что это вещи покойной королевы, —
