В кабинете он сел за стол, положил перед собой руки и, насупившись, замолчал. Сейчас его внешность разительно отличалась от опубликованной в Интернете фотографии, на которой он так жизнерадостно улыбался.
«Видно, все еще серьезней, чем я предполагал, — решил про себя Фартунов. — Как индюк надулся».
В кабинет, предварительно постучав, заглянула Алиса:
— Марк Петрович, вам что-нибудь приготовить? Чай, кофе?
«Интим», — мысленно продолжил Фартунов. Однако, посмотрев на мрачное лицо Андрейченко, понял, что тому сейчас тем более не до этого.
— Нет, Алиса. Ничего не надо. — Андрейченко наконец вышел из задумчивости. — Не сейчас. Если мне будут звонить, не соединяй. Меня нет. Все, я занят. Если будет что-нибудь надо, позову.
Андрейченко дождался, когда за Алисой закрылась дверь, и только тогда посмотрел на Фартунова:
— Так, Слава. Давай сразу к делу. У нас, как ты понимаешь, появились проблемы. И эти проблемы надо решать в самом спешном порядке.
— Как же так, Марк Петрович? — Фартунов пододвинулся к столу. — Все же тихо было, все схвачено вроде ж…
— Знаешь, кто в тихом омуте водится? Кроме чертей?
— Догадываюсь.
— Вот-вот, — с тихой яростью признес Андрейченко и резким движением пододвинул к себе пепельницу. — Короче, недооценили мы тогда нашего друга Андреева.
Фартунов отвел глаза в сторону: мол, не я ли предупреждал? Заметив это, Андрейченко сильно сжал губы.
— Ты мне тут глазами не крути в разные стороны! Не на съемочной площадке. Я тебе тогда говорил и сейчас повторю, что нельзя этого опера убивать. Нам он живой нужен. Прошлый раз все правильно сделали, только слишком мягко. Ну ничего, на этот раз он так легко не отделается. — Андрейченко сжал кулак.
Фартунов кивнул головой, как бы говоря: вы начальник, вам виднее. Андрейченко продолжил:
— Ну да ладно. Андреевым голову не забивай. Не твоя забота. Сам займусь. Ты мне нужен для другого.
И та проблема посерьезней. Если ее, конечно, вовремя не решить.
Фартунов откинулся на спинку стула и посмотрел на Андрейченко. Посторонний человек мог бы решить, что Фартунов расслабился, однако это было не так. Просто когда он максимально сосредоточивался, всегда принимал расслабленную позу. Так ему было легче концентрироваться,
— Куда серьезней-то?
— Хуже всегда бывает. Это, я думаю, для тебя не секрет.
— Я вас слушаю, Марк Петрович.
— Короче, Слава. Один молодой и настырный журналист, неизвестный, но наверняка честолюбивый, последний месяц занят тем, что расследует нашу с тобой деятельность. И не только нашу. Делает он это по заказу журнала «Пламя». Знаешь такой журнал? Вот. А журнал авторитетный. И если они начнут это печатать, а они обязательно начнут это печатать, то нам с тобой придется менять место жительства. И уж точно не на Испанию. А по моим сведениям, благо мир не без жадных людей, печатать они это собираются в ближайшем выпуске, то есть через неделю.
— То есть в понедельник он повезет им статью?
— Соображаешь, — промычал Андрейченко, закуривая сигарету.
В голове Фартунова лихорадочно забегали мысли.
— Так, а если он им копию по электронной почте отправит?
— Думай, Слава, думай. — Андрейченко глубоко затянулся и, откинувшись на спинку кресла, закрыл глаза. — Только думай очень быстро.
Фартунов думал.
— Так, Марк Петрович, — спросил он через минуту, — а вы случайно не в курсе, каким образом этот наш писатель сумел все так хорошо раскопать?
— В курсе, — Андрейченко открыл глаза и вернулся в исходное положение — руки на столе, в левой дымится сигарета. — И в данном случае тоже не обошлось без нашего старого приятеля из ГУБЭП?
— Андреева? Вот точно, не к ночи помянут будет.
— Таких поминай, не поминай, сами о себе напомнят. — Андрейченко сильно вдавил окурок в пепельницу. — По имеющейся у меня информации этого Корякина снабжает информацией именно Андреев. А информации, как ты догадываешься, у него много.
— Значит, памятуя о старом, на всякий случай решил подстраховаться и действовать еще и через прессу, — усмехнулся Фартунов.
— Плевать мне, как он решил действовать! — повысил голос Андрейченко. — О нем не думай. Я тебе сказал, Андреевым я сам займусь. Твое дело разобраться с журналистом, а все его материалы мне на стол.
— Разберусь, Марк Петрович, — спокойно сказал Фартунов. — Не в первый раз.
— Вот это уже разговор, Слава, — Андрейченко опять заговорил спокойно, — мне тебя учить не надо. Значит, разбирайся. — Андрейченко достал из внутреннего кармана пиджака фотографию Дмитрия Корякина. — Вот тебе фотография нашего героя, там с другой стороны домашний адрес и телефон.
Фартунов несколько секунд посмотрел на фотографию, потом его лицо начало меняться. Перемена не укрылась от Андрейченко.
— Что с тобой?
Фартунов недоверчиво посмотрел на Андрейченко, затем снова взглянул на фотографию:
— Это что, шутка?
— Что ты имеешь в виду? — насторожился Андрейченко.
Фартунов вгляделся в фотографию пристальней.
— Это же тот парень, который работает у вас дворником, — убежденно сказал он.
— Что ты сказал?! — Андрейченко подскочил в кресле.
— Ну да, — утвердительно кивнул Фартунов, убирая фотографию во внутренний карман. — Дворником здесь на заводе. Я его не сразу узнал. Он здесь в очках и прикинут нормально. Но это он, я вам точно говорю. У меня память зрительная стопроцентная.
Минуту Андрейченко, сидел молча, но все эмоции легко читались на его лице.
— Алиса! — внезапно заорал он через стену.
Через секунду явилась перепуганная Алиса.
— Начальника отдела кадров ко мне! Срочно!
Еще через три минуты вбежал запыхавшийся начальник по кадрам — низенький, толстый человек, предпочитавший юных представителей собственного пола. Потное лицо он кокетливо утирал синим платком. Вбежав в кабинет, он остановился у самой двери, не решаясь приблизиться к директору.
— Да, Марк Петрович?
— У нас работает Дмитрий Корякин? — чеканя слова, задал вопрос Андрейченко.
— Д-да, — запинаясь, ответил кадровик, — т-то есть нет.
— Ты уж, будь любезен, объясни, что это значит, — железным тоном потребовал Андрейченко.
— Ну в смысле он работал, но уже не работает. Уволился.
— На работу ты его принимал?
Начальник отдела кадров кивнул:
— Да. Он по объявлению пришел.
— По какому объявлению?
