Администратор подозвала косметолога, они просматривали записи в журнале и шумно спорили.
— У меня на сегодня все забито, — девушка-косметолог тыкала пальцем в журнал, — пускай Олеся ее возьмет.
— Олесь, возьми девочку на брови, — крикнула администратор в сторону коридора, и оттуда выплыла высокая крупная девица.
— Не могу, у меня шугаринг, — она подошла к стойке и заглянула через головы девушек. — Вон, видишь, глубокое бикини.
— Глубокое Бикини только что перезвонила и переписалась на завтра, — возразила администратор, а Оля чуть не подавилась.
Густо покраснела, радуясь, что девушки увлечены разговором. Вот он какой, оказывается, бумеранг… Нет, Ольга давно забыла о шугаринге и депиляции благодаря последнему поколению лазеров, но…
«Глубокое Бикини, елочки зеленые!»
Ей смывали краску, стригли и сушили волосы, а она все развлекалась, придумывая себе разные прозвища. Сиреневый Ноготь. Крашеная Бровь. Черный Скальп. Кстати!
Обернулась и поискала глазами неутомимую Марго.
— Маргарита, а можно я все-таки куплю тот черный парик? — и поспешно добавила, будто оправдываясь. — Вдруг снова захочется что-то изменить.
Надо будет на выходных посмешить Данку с детворой. Данияла, пожалуй, лучше не нервировать, он слишком болезненно воспринимает ее шутки. А сестра точно захочет примерить. Можно и с помадой поэкспериментировать.
А еще надо попросить Данку, если старшая сестра снова начнет называть людей Пузырями, Грыжами и Аппендиксами, просто шепнуть ей на ухо два слова: «глубокое бикини». Этого будет вполне достаточно.
***
Ольга украдкой поглядывала на свое отражение в огромном окне аэропорта, и оно ей очень нравилось. Лада не обманула, вроде ничего не состригли, а волосы укладывались в прическу безукоризненно.
Время бюрократической волокиты и подготовки документов пролетело незаметно, и теперь они с Антоном сидели в кафе аэропорта в ожидании прямого рейса на Мюнхен.
Регистрация, таможенный контроль, паспортный контроль — каждый из этих пунктов шаг за шагом приближал ее к новой жизни, и внутри тоненько звенела натянутая тетивой струна. Ожидание то холодило страхом, то вспыхивало восторгом.
Даже сам перелет воспринимался как нечто особенное, а ведь в ее жизни было достаточно перелетов. В ту же Европу. Но ни разу она не летела так надолго, и вчера они с Данкой даже поплакали на прощание.
Даниял шумно высказывал свое одобрение, зарождая у Ольги смутные догадки, что зять если и не был конечным бенефициаром этой поездки, то во всяком случае без него точно не обошлось.
— Какая разлука, девочки, сели в самолет и прилетели, тут два с половиной часа всего, — пожимал он плечами, как будто Мюнхен находился в соседнем областном центре.
Было очень жаль останавливать занятия по вождению. У Оли как раз начало получаться въезжать задом в воображаемый гараж, при этом не задев ни одной стойки. Но ее инструктор уверял, что стоит потом сесть за руль, и «руки вспомнят».
Еще жальче было бросать красавца «Порше», а ведь они даже несколько раз успели выгулять его с инструктором. Конечно, за рулем была не Оля, ей дали порулить только на автодроме.
Она тайком вздохнула, вспомнив, как улетно пахнет новенький кожаный салон. Даже глаза закрыла от удовольствия.
Терпкий запах кожи, аромат мужского парфюма, чуть уловимо пахнущая сигарой рука уверенно лежит на руле…
«Так, Аверин! Убирайся вон из моей головы!»
Снова влез, гад. Вот так всегда, стоит потерять бдительность, и он как ядовитая змея находит лазейку, вползает в мысли и раздувает капюшон. Кобра, самая настоящая кобра…
«Ау! Мне срочно нужен мангуст!»
Распахнула глаза и тряхнула головой, прогоняя возникшие видения. Увидела в отражении, как волосы красиво колыхнулись и россыпью легли на плечи. Золотые руки у Лады, просто золотые! Ради этого можно не только Сиреневым Ногтем побыть…
— Оля, ты очень красивая, — Антон смотрел на нее поверх чашки. — Тебе наверняка часто это говорят?
«О да. В последнее время всех будто прорвало».
— Как только костюм хирурга снимаю, так и говорят, — отшутилась она, испытывая неловкость.
Никак не получалось отделаться от чувства вины, когда Антон вот так на нее смотрел. И вроде они обо всем поговорили, все прояснили. И вроде без проблем вышло вернуться во френдзону. А вот посмотрит таким взглядом, и хоть сбегай.
В общем, когда объявили посадку, Ольга лишь вздохнула с облегчением.
***
В самолете Антон уступил ей место у иллюминатора. Железная махина оторвалась от земли, и Оля, как всегда при взлете, несколько минут раздумывала, насколько неуемным созданием является человеческая особь. В частности, мужская.
Казалось бы — есть земное притяжение, сиди себе на земле и не отсвечивай. Но нет. Нет им покоя, этим мужчинам. Надо обязательно откуда-то прыгнуть, куда-то поплыть или взлететь.
Дальше подумалось, что нормальные мужчины, такие, к примеру, как Даниял — хорошие семьянины, прекрасные отцы — точно ничего не станут изобретать. Им и дома хорошо. Такие как Аверин — вот они, настоящие двигатели прогресса.
Мысль поразила настолько, что Ольга развернулась в кресле и уставилась на Антона. А ведь раньше ей такое и в голову не могла прийти. Вот что с нормальной тридцатилетней женщиной делают одиночество и бездетность!
— Что? — Антон поднял глаза и вопросительно взглянул на Олю.
— Я становлюсь философом, — ответила она с долей трагизма в голосе.
— Тоже думаешь о шизиках, которым не сиделось спокойно на земле, и они изобрели самолет?
— Я что, не одна о них думаю? — у нее немного отлегло от сердца.
— При взлете — каждый третий, — убежденно ответил Антон и вернулся к своему лэптопу. — Именно шизики двигают человечество вперед, это давно доказанный факт. Иногда их называют пассионариями, но лично я особой разницы не вижу.
Оля вздохнула, признавая его правоту, и бросила взгляд на экран.
— Что читаешь? — и удивленно расширила глаза. — Нейрохирургия?
— Интересуюсь, — уклончиво ответил Антон.
— Это связано с Давидом? — поинтересовалась осторожно и поняла, что угадала. Мужчина нахмурил лоб, и Ольга решилась. — Слушай, а как так вышло, что вы вместе были в горячей точке? Ладно, ты хирург, а что там делал Данилевский?
Лицо сидящего рядом мужчины сделалось совсем жестким.
— Догадайся, Оля. Если я был врач, то он…
— Был твоим пациентом?
— Угадала.
— Но почему ты с такой неохотой об этом говоришь? Вы вместе воевали, ты его лечил, это значит, что…
— Ничего не значит, — Антон повернулся к ней, и она осеклась. — Мы не вместе воевали, Оля. Он был у нас в плену. А потом я попал к ним. Это не лучший период моей жизни, и я предпочел бы его не вспоминать.
