все, поздно может быть, так оставь себе шанс с Димкой! Лучше парня не найти, симпатичный, обеспеченный! Да, Марк красивее, не спорю, он всем девушкам у нас в городе по душе, только эта рыбка тебе не по зубам! Впрочем, попытка не пытка, что уж там… встречайся с двумя.
— Ммм. А наша Аленушка как примет твой план? — не унимаюсь я.
Мне смешно и тошно, но я пытаюсь вежливо вести диалог. Мать сообщила, что у нас в кои-то веки разговор по душам, мы должны понять друг друга и не ругаться.
— С Аленушкой я разберусь, будет молчать, не волнуйся. Принять тот факт, что ей с Маркушей не светит — тяжело, бесспорно. Но я найду ей хороший вариант.
— Мам, я не понимаю, зачем тебе это все?
— Поймешь меня потом, дочь, поймешь, — ворчит, сжимая губы. — Так, это платье нужно погладить, оно словно великую войну пережило.
— Этому платью сто лет, оно уже не выгладится, мам. Потому что оно от старости уже мнется и разваливается. Но мне же других вещей не полагается!
— Вот о том и речь, Лиза. Хочешь всю жизнь прожить вот так, с рваным платьем и протертыми джинсами? Дурацкие валенки и расклееные ботинки свои таскать до старости? Нет у нас денег на новые вещи, нет и не будет! Мы нищие, Лиза! И с этим нужно что-то делать!
— Угу. Зато на шубку и смартфон новый Аленушке денежки нашлись.
— Олег с Иркой ей денег дали, уж за какие заслуги не знаю, — ошарашила меня мать, разводя руками.
— Аа?
— Вот тебе и а, у папы последнее время тоже с работенкой не клеится. Мы на мели, дочка.
Прикусываю губу и откашливаюсь.
— Я уже много раз говорила, что могу пойти на подработку.
— Куда?! — выкрикивает мать. — Полы мыть? Вон Ирка мучается, смены по десять часов за копейки. Не смогла нормального образования получить, тоже бегала на подработки. Хорошо, хоть Олежка разрешил после свадьбы уволиться, там глядишь родит, декрет начнется. Вот и ты устроишься, а потом что? На всю семью батрачить? Как учиться будешь? Не забывай о дополнительных вечерних занятиях, которые тебе на счастье предоставил университет. Как я билась за эти привилегии. И что? Все мои старания на смарку? Ну уж нет.
— Я не понимаю, зачем мне столько предметов? Ма, все на свете не выучишь.
— Жизнь такая штука, Лиза, пригодится. Образование в наше время — это все. Вот останешься одна на улице с малюткой на руках, как я однажды… ай, да что тебе объяснять, ты все равно не поймешь.
— Что? — действительно не понимаю я. — Когда это ты была на улице с малюткой на руках, — смеюсь. — Чего ты сочиняешь?
Отмахивается от меня, как от мухи. Ладошкой качнув, и цокнув языком.
— Да уж, я много чего сочиняю. Мать для вас дочек глупая, болтает только без умолку и надоедает всем в этом доме! Думаете, не вижу, как вы надо мной смеетесь. А то, что я всю молодость вашему воспитанию отдала — забываете. Да и папашка ваш тоже не такой ангелочек, как вам кажется. Но для вас же он идеальный, тихонький, спокойненький. А мать что? Мать плохая. Мать жизни детям своей лучшей хочет, но кто ж оценит, — шмыгает носом. — Никто.
— Да что ты, — становится жал родительницу, в груди ком собирается, встаю с кровати и обнимаю ее со спины, пока она старательно выглаживает мое платье. Голову ей на плечо кладу. — Мы тебя очень любим, мамочка.
— Угу, — бубнит, не реагируя на мои нежности. — Не бездельничай, подай еще костюм свой спортивный, его тоже выглажу. Ходишь, как неряха.
Вздохнув, достаю вещи и подаю маме. Снова усаживаюсь на кровать.
— Мам, пойми, я так не могу поступить. Не хочу обманывать Димку, и встречаться с ним не хочу. Я Марка… я… — страшно сказать, что влюбилась. — Он мне нравится. И я ему тоже. Хоть и есть у меня свои страхи по поводу него, но…
— Вот! — она оборачивается. — Потому что ты чувствуешь, как все будет, интуитивно ты все понимаешь и боишься!
— Нет, не поэтому, — качаю головой. — Ты не знаешь, я не рассказывала, просто в детстве у нас кое-что произошло, и потом, когда мы стали старше…
— Лиза, ты у нас не красавица, а Марк…
— Ой, мам, не начинай! — взрываюсь я. — Опять до моей внешности докопалась! Не о том речь!
— Да ты хоть раз послушай! У тебя же все мимо ушей пролетает!
— Что мне твои причитания о том, какая я у нас страшненькая.
— Не сказать, что ты страшная, но и не красавица! Вот Аленушка…
— Ага, — закатываю глаза. — Аленушка идеальная.
— А ты сомневаешься? — усмехается.
Но сомневаться в этом невозможно. Сестра у меня действительно очень красива. Глаза огромные миндалевидные, локоны послушные, роскошного оттенка, да и фигурка загляденье. Про нее говорят, что она словно сошла с глянцевого журнала. А я что? Носик заостренный, как у папы, и волосы постоянно в лицо лезут, словно, своей жизнью живут. Да и ростом не особо выдалась, в модели точно не возьмут. Но не напоминай мне мама постоянно об этом, я бы и внимание не обращала. А так, по ее мнению: о своих изъянах не должна забывать.
— Марку я нравлюсь такой, — с дрожью в голосе говорю.
— Я прошу тебя, Лиза, — не останавливается мать. — Хоть раз послушай меня! Хоть раз! Если ты права, совет да любовь вам с Марком. Я слова больше против не выскажу. Но чует мое сердце материнское, что Димочка для тебя идеальный вариант. Давай посмотрим по ситуации, пока готовимся к свадьбе с Димой, если со стороны Марка будут серьёзные намерения, а не просто» поиграл, да выбросил», тогда разорвешь помолвку.
— Да я вообще не хочу замуж, рано мне еще!
— Пока рано, а там глядишь, изменишь мнение.
— Мам!
— Лиза! — не унимается. — Умоляю тебя! Ради семьи сделай…
Стук в дверь прерывает ее, мы обе поворачиваем головы и смотрим на дверь. Мать быстро моргает и суетливо прячет мое рваное платье,
