вешал, показывал, какой он умный.
— А из чего они сделаны, он не говорил?
— Из Первоматери… или Первоматерии? Но я без понятия, что это. Мне от того умника было нужно выпить и потрахаться, а чушь всякую слушать приходилось так, в нагрузку. Помоги обратно закрыть…
Мы с Донкой подняли с пола тряпку и задрапировали ей репер.
* * *
К вечеру в баре действительно народу прибавилось. Мы закинули вещи в комнату, где жопастая Олимпия застелила нам две кровати, разделённые тумбочкой. Больше ничего нет, эконом-класс. Сортир тут на улице, душ — фанерная кабинка с чёрным железным баком наверху — там же. Но вода аж горячая, бесплатное местное солнце отлично заменяет электричество. При этом в зале горит свет, значит, какой-то генератор тут есть. Проводов на столбах я не видел.
Пока занимался гигиеной и обустройством, столики заняли почти все. Взял себе пива, заказал ещё кусок мяса с лепёшкой, Донка выбрала салат с сыром, оливками и помидорами, который тоже оказался весьма неплох. Оказывается, тут есть и культурная программа — древний, как говно мамонта, чёрный дед в шляпе и заношенном костюме выполз на небольшую сцену с гитарой и запилил гнусавым голосом длинный унылый блюз:
'Я прошёл по Дороге —
это было ненужной хернёй.
Я прошёл по Дороге —
это было ненужной хернёй.
Не знаю, живы ли боги,
но им похрен, что станет со мной.
Я водил караваны —
отсюда, туда и назад.
Я водил караваны —
отсюда, туда и назад.
И если боги здесь живы,
пусть поцелуют мой зад!
Один старый священник
заявил, что живу я не так.
Один старый священник
заявил, что живу я не так.
Когда в аду его встречу,
то скажу, что он полный мудак!
Я выпил водку и пиво,
И добавил немного вина.
Я выпил водку и пиво,
И насадил ещё сверху вина!
Мочевой пузырь скоро лопнет,
но душа всё ещё не полна!'
Певца никто не слушал, но его это ничуть не задевало. Полнозадая Олимпия разносила еду и пиво. Её, соблюдая семейную традицию, периодически хлопали по монументальной жопе, но так, без особого энтузиазма. Потом в пустующую часть зала вынесли большой низкий стол с бортиками и доску с мелом. К столу подтащили кресла, на них начали рассаживаться люди. Я подошёл, но садиться не стал, подпёр стену в сторонке. Погляжу, во что тут играют.
Народ за столом собрался разный. Из шести игроков трое, скорее всего, караванщики. Простая практичная одежда, обветренные лица, ухватки коммерсантов. Ставят они аккуратно, чётко оговаривая, сколько какого товара с них и что выставляет в ответ соперник. Четвёртый, высокий блондин средних лет, хорошо, даже, пожалуй, богато одет, длинное жёсткое лицо, на пальцах сложные перстни. За его спиной молодой парень с явными признаками семейного сходства, сын, наверное. В строгом костюме и какой-то напряжённый, держится как бодигард, и под пиджаком слева что-то характерно выпирает. Пятый наряжен как припанкованный тракторист — в засаленной кепке и потёртом, но щеголеватом пиджаке, увешанном по лацканам кучей трэшовых украшений, вроде холощёных патронов, натёртых до блеска гаек, цепочек, невнятных жетонов, потёртых значков и прочего мусора. Татуировки, борода, цепкие прищуренные глаза и въевшийся след от защитных очков вокруг них. Закатанные рукава открывают мощные короткопалые руки. Так выглядят те, кого называют общим словом «рейдеры». Кочующий дорожный криминал разной степени отмороженности. За его креслом стоит такой же, но помладше. У того в самодельной кобуре обрез двустволки, и весь он какой-то дёрганный. Шестой, точнее шестая — пожилая женщина в золоте и ярких тряпках, здорово смахивающая на цыганку. Эта без охранника, но в её пёстрой многослойной одежде можно хоть пулемёт спрятать.
Впрочем, игра идёт мирно. Крупье нет, стаканчик с костями переходит по часовой стрелке, игроки трясут, выбрасывают. Пять костей, оценивается не выпавшее число, а комбинации, как в покере. Результат переводится в очки, комбинация и сумма записываются мелом на доске. Выглядит несложно.
Донка пояснила, что игра называется «Хранители», и слегка просветила в правилах. Наивысшая комбинация — «Хранитель», если все кости выпали одинаково, причём с первого броска. Это однозначный выигрыш, даже на первом ходу, победитель забирает банк. Кости можно один раз перебросить, если комбинация не устроила, но со второго броска она будет стоить дешевле. Тот же «Хранитель» на втором броске называется «Малым Хранителем», и игру уже не выигрывает, хотя приносит максимум очков — шестьдесят. Четыре одинаковые кости — «Основатель», это сорок пять очков на первом броске и сорок на втором, три и пара — «Ушедший», тридцать пять и тридцать, последовательность из пяти — «Коммуна», двадцать пять и двадцать. Если комбинаций не выпало, то игрок записывает себе сумму чисел с выпавшей пары или самое большое число с грани.
Побеждает набравший больше всего очков. Проиграв, можно расплатиться и выйти, либо поднять ставку и идти на следующий круг. На старте ставки минимальные, с первого круга ушёл, мрачно бурча, только один торговец, но на его место сразу сел другой. На каждом круге банк растёт, из первоначальных игроков осталась цыганка, белобрысый хлыщ и один из торговцев — ему неплохо пёрло, но от размера ставок он уже заметно нервничал. Рейдер, проигравшись, злобно матерился, его нервный напарник лапал обрез, но обошлось — его ставка разошлась по оставшимся игрокам, увеличив банк, а на его место сел мужчина с военной выправкой и неприятным взглядом. Он поставил на кон резную шкатулку, содержимое которой оценил белобрысый, подтвердив, что оно соответствует выросшим ставкам. Зрителям, к сожалению, не показали, что там, но белобрысый оживился, в глазах его, до того полусонных, появился интерес. Он выставил на стол ещё несколько золотых монет, увеличив уже стоящий перед ним столбик. Уравнял, значит.
На следующий круг освободившееся место занял я. Можно было бы подождать ещё, но начал опасаться, что моего скромного капитала не хватит для входной ставки. И действительно, еле уложился, карманы опустели. Повышать мне нечем, но я и не собираюсь. Мне деньги нужны, а не нервы пощекотать.
Все кинули по одному кубику, у военного выпала единица, он и начал. Потряс кости в стакане, выбросил три четвёрки и две двойки — «Ушедший», тридцать пять очков. Перебрасывать не стал, от добра добра не ищут. За ним метнула цыганка — нет
