страшно, только в костюме химзащиты.
Неизвестно, что там растеклось или прорвало после пожара, уничтожившего половину завода, но воняло оно просто ужасно. Стоило подуть северному ветру, так хоть сразу противогаз надевай и беги впереди визга, главное, к микрорайону с главной канализационной станцией горводоканала не приближаться. У «водяных» тоже хранилась какая-то гадость, и она вырвалась на свободу. Сначала протухла, покрылась слизью, потом попёрло наружу.
При приближении к станции на триста метров от рези в глазах выбивало слезу, а в горле першило так, что там мигом образовывались комья с кулак, сглатывать которые не было никаких сил. Куда ни сунься, сплошной трэш и угар.
– Мальчики! – От пронзительного крика Веры Михаил невольно вздрогнул и схватился за пистолет, Антон тоже приготовился встретить невидимую опасность во всеоружии, но всё оказалось намного прозаичней. – Виктор, Саша, Антон, помогите нам перетаскать вещи в машину!
– Тьфу! – сплюнул Михаил, расслабляясь. – Ты Вере скажи, чтобы больше так, гхм-гхм, не кричала, я чуть не обделался.
– Скажу, – покладисто согласился Антон, закидывая на плечо сумку, набитую «дарами» охотничьего магазина. – Но, если что, Палыч, магазин нижнего белья на первом этаже.
Через тридцать минут мешки с добычей с посильной мужской помощью перекочевали в заднюю часть кунга.
Устав от шопинга, Михаил вышел на улицу.
– Ляпота-то… тьфу! – в сердцах сплюнул он, хотя сам с собой не поспоришь, день на загляденье солнечный и безветренный, но вот пугающая пустота мёртвого города убивала всю радость от весны.
Старательно загоняя негативные мысли куда подальше и периодически бросая взгляды на снующих туда-сюда пацанов, Михаил блаженно щурился на яркое солнышко. Вышедшую из магазина и подошедшую к отцу дочку он крепко прижал к себе спиной и держал так, не отпуская.
– Пап, смотри, там котик!
– Какой котик? – не сразу сообразил Михаил.
– Да вон же, на втором этаже, в окно бьётся!
Михаил проследил взглядом за пальцем дочери. Действительно, в панельной хрущёвке, торец которой смотрел на заезд на территорию торгового центра, здоровенный полосатый кот с длинной свалявшейся шерстью всеми силами пытался телепортироваться через двойной стеклопакет угловой, как помнил Михаил планировку хрущёвок, двухкомнатной квартиры на втором этаже. Хвостатый и усатый беззвучно открывал пасть, не ведая, что его истошные вопли надёжно отсекаются окном, вставал на задние лапы, колотя и скребя передними по неподатливому стеклу. Поймав взгляд Михаила, котяра удвоил усилия, но тщетно. Препятствие не сдавалось. Через минуту хвостатый сдался, распластавшись на подоконнике бесформенной меховой кучкой, от уголков жёлтых глазищ кота вниз по морде потянулись мокрые дорожки слёз, чётко видимые с улицы.
– Па-а-ап… – всхлипнув, Лиза судорожно вцепилась в руку отца.
– Отойди, доня, – хрипло выдавил Михаил через перехваченное спазмом горло. – Вот же… твою мать!
– Па-а-ап…
– Отойди, Лиза! – Подобрав с земли половину расколовшейся тротуарной плитки, Михаил выхватил из кобуры пистолет и выстрелил в левую створку окна.
Отправив оружие обратно, он мощным броском кинул плитку вслед. Пробитые пулей стёкла не выдержали издевательств и посыпались вниз. В неподвижной створке образовалась широкая дыра. Отряхнувшись, котяра вылез на откос и с утробным рёвом спрыгнул на руки подошедшего к дому мужчины. Жалобно завывая на все лады, он намертво четырьмя лапами вцепился в человека, прижимаясь к нему всем телом.
– Да, братуха, одна кожа и кости от тебя остались.
Суповой набор, оголодал поди, колтуны сплошные, – гладя спасённое животное по голове, оценил его состояние Михаил. – Ладно, поорали, и будет, иди к Лизе. – МЯУ! – дурниной заорал кот, отказываясь от подобной чести, ещё сильнее вцепляясь в спасителя. – Мяу-мяу!
– Кто стрелял?! – Из торгового центра с автоматом наперевес выскочил Антон, за ним горохом посыпались мальчишки с пистолетами.
– Я стрелял, ложная тревога, – по-прежнему баюкая животину, ответил Михаил. – Стволы уберите, а то, не дай боже, у кого палец на крючке дрогнет. Вот так, молодцы… Хвалю за оперативность и правильное реагирование.
– А не лучше ли было зайти в подъезд и прострелить замок? – оценил картину маслом Виктор, сын Валентины.
– Чёрт, не подумал. – Не говорить же пацанам, что действо происходило на сплошных эмоциях, отключивших соображалку напрочь. – Вы там всё?
– Ага, бабы спускаются, генератор я отключил, хотели грузить его в машину, а тут ты шороху наводишь. – Антон закинул автомат за спину.
– Пап, что это? Слышишь? – прижалась к отцу Лиза.
– Что?
Тонкие стены панельки не смогли удержать обречённый собачий вой, вырывающийся из какой-то квартиры. Скорее всего, пёс услыхал людей и попытался дать о себе знать. Вот к вою присоединилась ещё одна собака, и ещё, и ещё. Словно по команде завыли псы во всех прилегающих к торговому центру домах. Вой обречённых, запертых в четырёх стенах псов проникал в само нутро, грязными когтями выворачивая души наизнанку, заставляя людей считать себя виновниками всех бед и грехов сгоревшего в апокалипсисе мира.
– Что встали?! – не в силах больше терпеть эту пытку, прикрикнул на присутствующих Михаил. – Валим отсюда. Быстро, едрить вашу за ногу!
Всю дорогу от магазина до поместья страшный обречённый вой, как похоронный марш или гимн смерти, летел над городом, по пятам преследуя почихивающий «Урал».
* * *
– Ты глянь на мелких, – радостно скалился Антон, откусывая от зубчика чеснока. – Они впрямь шефство над старым взяли. К миске за загривок тянут.
– Бери пример, – работая мелкозернистым оселком над доведением остроты кинжала до нужного уровня, оглянулся назад Михаил, где Рекс и Зена смиренно сидели по бокам у Лорда, ожидая, когда тот насытится. – Даже котята понимают, что надо уступать старшим. В отличие от некоторых, звери знают толк в субординации. Вот видишь, как надо проявлять уважение, а у нас: чуть задержался в стайке с уборкой навоза – и всё, ходи остальной день голодным, борщ потёками по дну и стенкам кастрюли размазан, даже на облизать не осталось. Всё саранча сожрала, троглодиты ненасытные. И, Антоха, ты у девчонок поспрашай: они мелким никаких БАДов в корм не добавляли? Я не специалист по кошакам, но уж больно они прут, как на дрожжах, ей-богу. Разве лысые сфинксы должны быть такими разбарабаненными кабаняками в четыре месяца? По-моему, нам продали мутантов. – Ну, – почесал репку Антон и выдал глубокомысленное: – Я не знаю. У нас всю жизнь сибирские дома жили, а как Ваську два года назад машина сбила, мы котов больше не заводили. Батя против был. А чо, – выцепив в борще кусок мяса, он помахал ложкой. – «Крысята» разве меньше должны быть?
– Как сказать, – проведя по лезвию ногтем, пожал плечами Михаил. – Но не в половину мейн-куна точно. – Мяур-р! – оторвавшись от миски и потеревшись о ноги нового хозяина, влез в разговор упомянутый персонаж.
«Крысятки», которым
