она не получила от мужа назначенного вена и осталась вдовой с детьми, то имеет право на равную с ними часть в движимом и недвижимом имуществе. Если у нее нет детей, то она имеет право на третью часть в имении мужа; остальное его родственникам. Если же вторично выйдет замуж, то и эта часть переходит к ним же (ибо они служат господарскую службу с этих имений). Другая половина статута заключает в себе статьи, относящиеся к судопроизводству. Судебная власть в поветах находится в руках воевод, старост, державцев, маршалков земских и дворных; они обязаны судить по писаному статуту; если на какой случай нет статьи в статуте, то должны руководствоваться «старым обычаем», а потом на общем сейме эту статью необходимо написать и прибавить к статуту. Каждый воевода, староста и державца должен выбрать в своем повете двух земян или шляхтичей, «людей добрых и веры годных», которые помогают ему творить суд. На случай жалобы шляхтичей на неправый суд королевских урядников устанавливается высшее или апелляционное судилище в Вильне в великокняжьем дворце, на которое съезжаются паны радные по два раза в год. Пересуд (пошлины) в тяжебных делах назначается судьям: со взыскания суммы или стоимости судебного имущества десятую часть, с земли рубль, с человека копу грошей, с фольварка четыре гроша. Если сам воевода или староста судит, то весь пересуд идет ему, а если судят помянутые выше выборные судьи или земяне с воеводским или старостным наместником, то пересуд делится на три части: одна воеводе, другая судьям, а остальная «третина» наместнику. Если судья возьмет пересуд более положенного в законе, то должен воротить его с навязкой (надбавкой) и, кроме того, заплатить 12 рублей штрафа в казну господарскую. При денежных взысканиях по суду допускается грабеж: если подсудимый, присужденный к уплате в назначенный срок, не заплатит, то судьи берут вижа из ближайшего господарского двора, в его присутствии производят грабеж в доме подсудимого и отдают награбленное истцу, причем опять назначается срок для взыскания, и только по истечении его истец может полностью воспользоваться награбленным. Между державцами отличаются новые, которые недавно названы державцами, а «прежде именовались тивунами»; они не имеют права судить шляхтичей и господарских бояр, которые подсудны только воеводам, старостам и маршалкам. Затем идут постановления о вызовах в суд посредством децких и вижов, о прокураторах (адвокатах), светках (свидетелях), гвалтах (насилиях), годовщинах (убийствах), звадах (драках), тяжбах, относящихся к земле, охотничьим пущам, бортным деревьям, бобровым гонам, к долгам, закладам, к кражам скота, хлеба, домашней птицы и прочему. Вора, у которого найдут поличное, разрешается мучить (пытать) три раза в день, но без членовредительства. Если же не допытаются сознания, то кто его дал на муку, платит ему надбавки по полтине грошей за каждую муку, исключая того случая, когда истязаемый, зная чары, муки не ощущал. Если же кто умрет под пыткой, то истец платит за него годовщину, смотря по человеку. Относительно смертоубийства статут находится еще отчасти на почве Русской правды, то есть платежа виры или годовщины. Так, если шляхтич убьет шляхтича в драке, то платит его близким сто коп грошей, а другую сотню грошей в скарб господарский. За убийство путного человека полагается годовщина 12 рублей грошей, за бортника восемь; за ремесленников столько же, сколько за путных людей, тоже за тивунов и приставов; но за «тяглого мужика» только 10 копеек грошей, а за «невольного паробка» половину того. Статут, однако, не скупится и на смертную казнь. Ей подлежат: кто подделывает государственные листы (письма) или печати, кто сделает насилие или ранит государственного урядника при исполнении его обязанностей; кто на войне покинет сторожевой пост или в назначенный срок не явится на оборону крепости, а тем воспользуется неприятель; кто сделает наезд на другого и учинит насилие (гвалт), кто изнасилует женщину. За воровство с поличным большей частью назначается виселица. Вору, укравшему что-либо с господарского двора, ценностью меньше полукопья, обрезались уши.
Вообще Литовский статут во многом отражает на себе грубость современных нравов и является смесью древнерусских юридических понятий и обычаев (наиболее сохранившихся при посредстве копных судов) с новыми влияниями, преимущественно польскими; а через последние, особенно через Магдебургское право, прошло сюда и влияние римского права; это влияние отразилось в довольно систематическом изложении разнообразных нескладных и плохо согласованных между собой статей самого свода[21].
По всем признакам, в этом первоначальном своем виде Литовский статут имел многие пробелы и недостатки, которые давали широкий простор разным злоупотреблениям и произволу, особенно в деле правосудия. На сеймах не раз раздавались жалобы на такие пробелы и недостатки, слышались требования пересмотра и дополнения. От половины XVI века мы имеем любопытное латинское сочинение одного образованного литвина, по имени Михалона: «О нравах татар, литовцев и москвитян» (De moribus Tartarorum, Lituanorum et Moscorum). Оно дошло до нас, впрочем, не вполне, а в отрывках. Этот Михалон (или Михайло) вообще не доволен современным ему порядком вещей в своем отечестве, скорбит об утрате старой простоты нравов; сравнивая литвинов (и западноруссов) с татарами и москвитянами, нередко отдает предпочтение этим обоим соседям и темными красками рисует разные стороны отечественного строя и быта. Между прочим, вот какими чертами изображает он состояние судопроизводства, основанного на Судебнике Казимира IV и первом Литовском статуте.
У татар, по мнению Михалона, правосудие лучше. «На обязанность судьи эти варвары смотрят не как на средство к наживе, а как на службу ближнему. Они тотчас отдают всякому то, что ему принадлежит; а у нас судья берет десятую часть цены спорной вещи с невинного истца. Это вознаграждение судье называется пересуд и должно быть немедленно уплачено в суд. Если же тяжба идет о небольшом клочке земли, то взимается не десятая часть, а сто грошей, хотя бы предмет иска не стоил этой цены. В делах личной обиды и оскорбления судья берет с виновного, в качестве штрафа, столько же, сколько присуждает истцу». «За убийство определяется наказание не по закону Божественному, чтобы кровь омывалась кровью, а денежное, с судейскими десятинами. Поэтому и убийства бывают часто». «Если обе стороны помирятся, судья все-таки берет деньги, с виновного штрафные, а с истца десятинные». «За скрепу грамот и договорных записей судья также получает десятину. А в делах уголовных получает все, что найдется воровского у хищника, и этот его доход называется лицо (то есть поличное)». Вообще «отыскивающему украденную вещь приходится потратить на суды более, чем она стоит, и поэтому многие не решаются заводить тяжбы». «Кроме пени за преступление,
