Настины апатия и подавленность его бесили. Он и бросил ей в сердцах: «От безделья дурью маешься».
Потом ему стало стыдно. Он успешно сдал проект и был доволен собой, спешил домой – помириться, рассказать, что они смогут поехать в отпуск. Но некому было рассказывать. Настя ушла, оставив ему боль, чувство вины и одиночество.
День прошел в тумане. Не хотелось ни есть, ни пить, на работать, ни отдыхать. Карпов принял двойную дозу снотворных препаратов, надеясь выспаться и прийти в себя.
Ночь пришла – а с нею вместе пришла и Настя.
Если утром Карпов сомневался, видел ли покойную жену или она ему приснилась, то сейчас ответ был очевиден: Настя вправду здесь. Карпов проснулся от стука и увидел ее за окном. Настя постукивала пальцем по стеклу и смотрела на него.
Поверив, что это действительно жена, умершая несколько лет назад и похороненная далеко отсюда, Карпов ничуть не испугался.
– Выходи, сколько можно тебя ждать! – сказала она.
– Ты сердишься на меня?
– Конечно, нет. – Настя повернулась и пошла прочь.
Уйдет! Надо остановить ее! Карпов поспешно выбрался из постели, вылетел из дома, позабыв обуться. Распахнул дверь и увидел жену, которая медленно шла от дома к воротам.
– Настя!
Нет, не к воротам. Она направлялась к колодцу! Карпов глазом не успел моргнуть, как покойная жена очутилась на краю его.
– Это проход, дорогой, – сказала Настя, и прекрасное лицо ее, даже более красивое, чем при жизни, было освещено неземным сиянием. – Только так я смогла прийти к тебе. Других путей нет. Если ты готов пойти со мной, то мы всегда будем вместе. В прекрасном и добром мире. Ты же готов?
Она улыбалась ободряюще и ласково.
– Готов! – с восторгом отозвался Карпов и пошел к ней.
На душе было спокойно и светло. Колодец, который больше не казался средоточием бед, был все ближе…
Острая боль пронзила ногу. Карпов закричал, замахал руками и повалился на землю. И в тот же миг все стало другим: оказывается, накрапывал дождь, было холодно и сыро. Никакой волшебной звездной ночи.
Насти тоже не было, колодец – зловещая дыра! – чернел в двух шагах. Карпов, благословляя свои лень и разгильдяйство, понял, что произошло: одурманенный, во власти морока он шел к колодцу и неминуемо должен был упасть туда, в вязкую черную воду, если бы не наступил на одну из валявшихся возле колодца досок. Острый край разодрал кожу, кусок щепки вонзился в пятку, и боль привела Карпова в чувство. Он сидел на мокрой земле, нога горела от боли, а он плакал, и слезы его смешивались с каплями дождя, текли по щекам.
В назначенный день приехали рабочие и уничтожили колодец. Не просто засыпали: убрали каменные края, навалили внутрь земли, а сверху еще и металлическую плиту установили. Карпов выложил за это кругленькую сумму, но ему было не жаль. Проклятый колодец должен исчезнуть.
Он и исчез. Карпов зажил нормальной жизнью: работал, отлично спал по ночам – ни кошмаров, ни лунатизма. Через неделю вернулся Моня. Весь в репьях, тощий, оголодавший, несчастный. Карпов, потерявший надежду, был счастлив, что его любимец снова с ним.
Прошли еще два месяца. Моня отъелся, шерсть его лоснилась. Карпов стал забывать о пережитом кошмаре, пока однажды ночью не проснулся и не обнаружил, что кота нет. Моня всегда ночевал возле хозяина, но сейчас не было его ни в кровати, ни в кресле.
Карпов, сам не понимая, чего испугался, убеждая себя, что кот где-то в доме, вышел во двор и увидел дикую картину. Возле металлической плиты, закрывавшей колодец, сидели Моня и еще два кота. Вся троица, не обращая внимания на Карпова, сосредоточенно рыла землю. Никаких сомнений: не отвлекаясь, работая, как маленькие живые механизмы, коты откапывали колодец!
«Что-то позвало их, – с ужасом понял Карпов. – Колодец засыпан, и я, человек, перестал слышать зов того, что обитает внутри. Но животные его слышат. Это нечто связано с ними куда прочнее, рано или поздно оно вернется. Станет сильнее и вернется».
Утром Карпов выставил дом на продажу, снял квартиру и, забрав кота, уехал из деревни, чтобы больше никогда сюда не возвращаться.
Снегурочка
– Праздник к нам приходит, – дурашливо пропел Валентин, – веселье приносит и вкус бодрящий!
Девушка захихикала и взяла протянутую бутылку пива. Как же ее зовут? То ли Света, то ли Наташа. А может, вообще Оксана. Спрашивать сейчас как-то глупо, да и зачем? Никакого значения это имеет. Как говорится, «Что в имени тебе моем? Ты оцени груди объем!»
Валентин оценил, потому и привез к себе Свету-Наташу из ночного клуба.
– Чё это у тебя тут так светло? – пьяным голосом томно спросила гостья.
Света Валентин не включал, но напротив окна, в самом центре двора вчера установили громадную фигуру Снегурочки, украсив ее гирляндами разноцветных огоньков.
– Сейчас исправим.
Валентин встал с дивана и направился к окну, девушка тоже подошла.
– Ну и уродина, – протянула она. – Прямо как будто в окно заглядывает.
– Ты ее при дневном свете не видела – это вообще атас. Дух захватывает от красоты, – усмехнулся Валентин и обнял девушку за талию. – Но главное, что ты у меня красавица, остальное неважно.
Свободной рукой он опустил жалюзи, и Снегурочка перестала пялиться в окошко. В комнате сразу стало темно, и Валентин думать забыл про нелепую новогоднюю фигуру.
Утром голова гудела, все же не стоило столько пить. Он закинул в рот две таблетки аспирина, постоял под душем. Стало легче. Если бы не нужно было тащиться в институт, поспал бы пару часиков и был как огурчик.
Зазвонил сотовый. Валентин поморщился. Неужели он каким-то образом ухитрился дать Свете-Наташе свой номер? Спровадил ее рано утром, обещал позвонить, хотя не собирался этого делать. Дневной свет высветил все недостатки внешности, а насчет ума и прекрасных душевных качеств иллюзий не оставалось со вчерашнего дня.
Но это была не девушка из ночного клуба, а мать. Отец наверняка рядом стоит, прислушивается к разговору. Валентин поморщился и ответил.
– Валенька, что у тебя с голосом? Ты не простыл? – спросила мать после взаимных приветствий.
– Нет. Не выспался просто. Всю ночь к экзамену готовился.
– Надо же, молодец какой! Ну ни пуха ни пера, – донесся голос отца.
Кажется, он произнес это с иронией. Не поверил, наверное, он не такой наивный, как мать.
– На праздники приедешь? – задала она ожидаемый вопрос.
Родители жили в районном центре, примерно в часе езды от города. Валентин в последний раз приезжал к ним летом, на пару дней.
