я такая нереально умная и никто, кроме меня, два и два сложить не способен, располагая не крошками информации, а почти всей картиной целиком, как Минато. Который, по моим догадкам, способен мыслить с той же скоростью, что и двигаться. Ну да, ну да, он то не смог сделать простейшие выводы, а я смогла. Такие размышления приятно чешут мне чувство собственной важности, но понятно же, что они неправильные. То есть или советники реально нигде не зашкварились, или они неприкасаемые, или хокаге тоже в доле, что самый фиговый вариант. Возможно, сам тому не рад, получил старых мудил в наследство вместе с шапкой и обязан их прикрывать. Если раскрытие их деятельности навредит деревне, то вполне допускаю такой вариант.
Получается, мой порыв пойти к Минато и все ему выложить не канает. Вдруг я его поставлю перед выбором «безопасность деревни» или «безопасность приблудившейся девочки»? Фигово, короче. А если нарыть железобетонных доказательств и припереть всех причастных к стенке при помощи анонимки? Ага-ага, которую отследить раз плюнуть. Но вот допустим, что я смогу сделать записку стопроцентно анонимной. Да и требования у меня будут какие? Мамку братишке вернуть. Ну ладно, еще сеструху Учихе и толстух пусть тоже отпустят. Че они, не люди, что ли? А на случай, если женщины слишком много знают, мастера гендзюцу умеют стирать память. Вот как-то так в черновом приближении.
— Слышь, Хатиро, а где бы ты устроил секретную лабораторию, если бы тебе потребовалось ставить опыты над женщинами?
— Подальше от Конохи. Взрослые Хьюга видят на десятки километров сквозь все препятствия.
— Офигеть, как сузил мне выборку.
— Я бы выбрал для экспериментов одну из малых стран, заручившись поддержкой ее даймё.
— Но советники все время торчат в Конохе? Нет? Хотя, а с чего я вообще взяла, что они что-то делают лично?
А ведь реально! Поручить практическую часть научной работы можно и кому-то другому. Желательно, доверенному. Такой ход размышлений еще и алиби Орочимару, правда, разрушает. То, что Хатиро ничего не видел, не означает что саннину не помогает кто-то другой. Но Чико про мои размышления лучше не говорить. Как бы эта дурочка уже после сегодняшнего разговора до Хирузена или его приятелей не докопалась и себе проблем не огребла. Не, не настолько она отбитая. Буду про нее хорошо думать.
— Оками, как твой телохранитель я должен предупредить. Тебе про это наверняка говорили — ты влезаешь куда-то, во что наверняка вмешиваться не стоит, — обратился ко мне Хьюга.
— Думаешь, я сама не знаю? И никуда я пока не влезла. Мы с тобой просто поговорили на отвлеченные темы.
Очередную бездарно потраченную неделю спустя Учиха Чико не пришла на тренировку. И вроде как взрослая дылда и мне никто, но что у меня, совсем совести нет? Я тут же представила, как идиотка сунулась к советникам и оказалась в их лаборатории на столе вивисектора, над которым стоит Кохару со скальпелем и злодейски хохочет. Ну бред же!
— Слышь, Хатиро, а как-то защититься от вашего особенного зрения возможно? — спросила я у парня, когда в голову пришла очередная идея.
— Да. Я слышал про фуин, обманывающие сенсоров, в том числе Хьюга. Некоторые секреты клана защищены в том числе и ими. И это все, что я могу сказать. Большего не знаю.
— Ну, то есть Орочимару, советники и вообще любой другой злодейский маньяк может сидеть в самой Конохе и творить все что захочет под прикрытием таких вот фуиндзюцу?
— Наверное, да, — вынужденно признал Хьюга.
— Пошли, чет мне стремно, что Чико не появилась. Сходим к ней домой.
Переться в квартал легавых, принадлежащий клану, который стал основой для военной полиции, мне ни разу не улыбалось. Но если с девчонкой что-то плохое случилось, а я потеряю время и ничего не смогу сделать, я же себе такого не прощу. Адреса я, конечно, не знала. Решила попросту спросить. Полиция ведь обязана помогать гражданам?
Подошла к первому попавшемуся мусору поблизости от их района, находящегося несколько на отшибе от остальной деревни.
— Дяденька-сан, а вы не знаете где Учиха Чико живет? — вроде как вежливо спросила, но ни полицейский, ни Хатиро не оценили. Хьюга на все мои провалы в этикете слегонца так хмурился. Вслух ничего не говорил и прямо гримас не корчил, но иногда и движения брови достаточно, чтобы показать «Оками снова косорезит».
— Пройдемте со мной, — сказал военный коп. И как-то сразу по его тону я поняла, что он не к дому знакомой меня проводить собирается.
— Куда?
— В участок. Вы дадите показания по поводу связей с дезертиром.
— Че? Каким, нафиг, дезертиром?
— Учиха Чико дезертировала два дня назад, вырубила стражей, патрулирующих городские стены и сбежала. Клану и деревне пригодятся сведения о том, кто ее надоумил.
— Не-не, ты мне горбатого только не лепи! Чи-тян не такая. Она не могла сбежать, у нее двое малых на руках были, ну, младшие братья
— Клан о них позаботится, о чем беглянке было прекрасно известно. Пройдемте, это не арест, всего лишь снятие показаний.
— Оками, не стоит спорить с военной полицией. Ты ведь ни в чем не виновата, с тобой поговорят и отпустят.
— С вами обоими, молодые люди, — уточнил полицейский.
Ну че. Пришлось и правда в мусарню с ним тащиться. Унылая белая бетонная одноэтажная коробка, со здоровенной вывеской «Военная полиция» и красно-белым камоном клана над ней. Чтобы все знали — «Учиха здесь закон».
Нас с телохранителем сдали на руки немолодому, за сорок, следаку с нехваткой пары пальцев на левой руке и тяжелым взглядом, говорящим «я знаю, вы виноваты». У многих легавых такой. А невиновных, как известно, нет, есть недостаточно тщательно проведенное следствие. Да он даже не Учихой, а Фумой оказался. Родственничком гаденыша Тадасы. Сразу мне не понравился, короче.
— Фума Кацу, сержант военной полиции Конохи, веду дело о дезертирстве Учиха Чико. Вы не задержаны, но обязаны оказать содействие. Расскажите что вас связывало с беглянкой.
— Совместные спарринги, — пожала я плечами. — А она точно деру дала? Она не такая, знаешь-ли.
— АНБУ, на которого Чико-тян напала, дал совершенно четкие показания. Вы говорите —
