Так что позволь мне делать свою работу, а ты займись своей.
Я отключила вызов.
Двенадцать
Услышав сопение за той стороной двери, мы с Ватсоном остановились у крыльца.
– Кто знает, куда мы сейчас попадем. Эти монстры наверняка разрушили наш дом. Может быть, надо было запереть их в собачьем лабиринте, на всякий случай. – Я с сочувствием взглянула на Ватсона, но вздрогнула, посмотрев в эти большие карие глаза. Я наклонилась и взяла в свои ладони его сладкую лисью мордочку. Я прижалась головой к его лбу. – Прости, что я сегодня такая раздражительная.
Ватсон чихнул, высунул язык, чтобы лизнуть свой нос, а заодно захватил и мой.
Я засмеялась, но не оттолкнула его, как оказалось, я нуждалась в этом.
– Я сделаю вид, что это был поцелуй прощения, и что ты не просто плюнул на меняя – Я потрепала его за щеки еще пару секунд. – Правда, прости меня. Не знаю, почему мне казалось, что ты предал меня. Ты можешь любить кого хочешь безо всяких на то причин.
Произнеся эти слова, я поняла то, что должно было быть для меня очевидным. Хоть я и не понимала, что будет с нашими отношениями с Брэнсоном… Нет… неправда. Я очень хорошо понимала, что будет с нашими с Брэнсоном отношениями. Я просто не знала, когда или как быстро мы там окажемся. Но теперь… Я снова не понимала, что в итоге будет между мной и Брэнсоном. Нет, тоже неправда. Я понимала, но точка назначения изменилась, и меня удивляло, что я чувствовала такую боль от этого, как много эмоций из прошлого это пробудило, из моего брака, из моего развода, из всех тех долгих лет после него.
Я слегка отодвинулась от Ватсона, чтобы взглянуть ему в глаза:
– Ну вот, теперь я занимаюсь самоанализом, сидя на крыльце со своей собакой. Ты наверняка думаешь, что я сошла с ума.
Ватсон так очаровательно наклонил голову набок, как умел только он. Я ясно понимала его мысли. Единственное, отчего вы могли бы сойти с ума, леди – это если бы вы думали, что я и так не знаю, что вы сумасшедшая.
– Ты совершенно прав, – рассмеявшись, я поцеловала его в носик. – Прости меня. Я очень люблю тебя. Простишь меня?
Он заскулил, и я хотела, чтобы это значило: Конечно, я прощаю тебя. Я люблю тебя больше всего на всем белом свете. Но зная Ватсона, я бы скорее поставила на: Ты уже и так проторчала в магазине с Кэти кучу времени, а теперь мы теряем время, сидя на крыльце. Ты хоть понимаешь, как поздно мы поужинаем?
– И вот опять ты абсолютно прав. – Я встала и повернула ключ в замке. Собралась с силами. – Хуже уже не будет. – Все равно, если мой дом разрушен. Что бы я там ни увидела, сильнее, чем после разговора с Брэнсоном, я уже сегодня не разозлюсь.
И точно, как только я открыла дверь, нас с Ватсоном встретило безумие в лице двух лохматых гиперактивных собак с высунутыми языками, которые от бешеной радости врезались мне в ноги и в лицо Ватсона.
Ватсон зарычал, напомнив им, что это он был королем этого конкретного замка, а затем удалился подальше от них.
Что же касается меня, то я закрыла дверь на щеколду, затем села на пол и позволила Флотсаму и Джетсаму облизать и потереться об меня. К тому времени, когда к нам присоединился Ватсон, хоть он и был гораздо более сдержан и спокоен, вокруг нас стояло практически торнадо из шерсти корги.
В дальнем углу комнаты я заметила порванного мягкого крокодила.
Ну и ладно. Все равно Ватсон не очень любил эту игрушку. Осмотрев с того места дом, казалось, что больше ничего не пострадало.
Когда я запекала гигантский сладкий картофель для себя и куриные грудки для собак, мне приходилось следить за каждым своим шагом, чтобы не споткнуться о стадо корги, и я мысленно сначала пережила заново, а затем отбросила все обиды, разочарования и оставшиеся без ответа вопросы, случившиеся со мной за последние двадцать четыре часа. Когда я уселась в кресло с новым романом Порты Дэнби, оставив открытыми окна, чтобы прохладный июльский ночной ветерок обдувал нас, и мы не сгорели от камина, я практически пришла в себя. И фоновый звук беспорядочного сопения корги также меня не беспокоил.
К тому времени, как рассвет забрезжил сквозь занавески моей спальни, сон помог свершиться магии, которую начали творить Ватсон, Флотсам и Джетсам.
Я почувствовала разочарование из-за своего вчерашнего поведения, но постаралась не думать об этом. Разочарование делу не поможет. Начинался новый день, и сегодня я могу быть лучше. Оглядываясь назад, я могу сказать, что во время разговора с Питом Миллером я не сделала ничего плохого. Дилайла Джонсон не могла прочитать мои мысли о ней, хотя, возможно, меня выдавало выражение моего лица. Мне не в чем было извиняться перед ней, но я могла заскочить и поблагодарить за чудесные фотографии. Может, купить для одной фотографии ее дорогущую фоторамку. Что же касается Петры Юн? Ну… Мне было за что извиняться перед ней, и, наверно, надо сделать это побыстрее, до того, как мне вручат повестку в участок или что там она хотела написать на меня. Либо мне ее все-таки вручат, а потом все равно придется звонить ей и просить прощения.
Однако это еще следовало обдумать. Как человеку извиниться за свое поведение, не извиняясь за то, что у него были подозрения, что другая сторона могла совершить убийство?
Нужно попросить Кэти загуглить.
После завтрака, с чашкой кофе в руке, я прицепила поводки к ошейникам всех трех собак и приготовилась к утренней прогулке. Это не было моей привычкой, так как Ватсон постоянно был со мной и гулял целыми днями. Кроме того, это не только было бы им полезно, но и еще они бы могли истратить немного своей энергии, что спасет оставшиеся игрушки Ватсона от жестокой смерти. Я положила его любимую желтую уточку на полку, так что она была в безопасности.
Мне нужно было придумать, как раздобыть для этих двоих игрушки. Возможно, так им будет полегче.
Едва мы ступили за порог дома, как я поняла, что у меня совсем не было опыта пить кофе, одновременно выгуливая трех собак, две из которых постоянно кружились, словно водоросли, которые подхватил тайфун. С прискорбным видом я поставила чашку с кофе на крыльцо, обещая себе по возвращении сразу
