а значит мне не нужно ни на какие пары и, когда меня впустят, я просто упаду в кровать. Подумал, что́ можно написать Сабрине. Черт, как же тяжело будет объяснить ей всю эту историю с похоронами!
Кажется, начинает светать. Радует, еще немного и я посплю. Глаза уже начинают сами закрываться. Моргнул. Так тяжело открывать веки. Закрыл глаза. Показалось, что упал, дернуло, открыл глаза. С трудом поднялся и направился к главному входу. Вахтерша уже встала и, завидев меня, проявила чувство сострадания, впустив бедного студента. Я не очень внятно поблагодарил ее и побрел на свой этаж. Отсчитываю двери. Первая, вторая… Дернуло. Третья. Моя. Справляюсь с замком, вваливаюсь внутрь и заваливаюсь спать прямо в верхней одежде. Сон поглощает меня моментально.
Мне видится гигантский лабиринт. Я бегу, бегу изо всех сил, поворот сменяется поворотом, но выход не становится ближе. Из высоких бетонных стен начинают лезть руки, они пытаются меня схватить, задержать. Спотыкаюсь, падаю. Руки прижимают меня к полу, постепенно закрывают собой каждый сантиметр моего тела. Они начинают меня душить. Делаю над собой усилие и освобождаюсь. Возвращение кислорода пьянит рассудок. Картинка плывет, в глазах темнеет. Делаю шаг, еще шаг. Вижу гигантскую змею. Она обвивает сначала мою ногу, потом мое тело, кусает меня в шею. Странное спокойствие настигает меня. Чувствую, как яд парализует мое сердце. Несколько минут жизнь проносится перед глазами и… Смерть. Вновь.
Проснулся в холодном поту. Вены пульсируют. Глаза бегают из стороны в сторону, дыхание сбито. Начинаю приводить мысли в порядок. За окном светит солнце, поют птицы. Спокойствие весеннего дня добирается до моего сознания не сразу, но, сразив наконец тревогу, позволяет мне подняться. Утро начинается также. Делаю себе кофе, пью таблетки, курю. Любуюсь суетой города. Приятно вновь вернуться к спокойной жизни, хоть я и понимаю, что это ненадолго.
— Сегодня я увижусь с Сабриной, наконец-то, — начинаю я говорить с самим собой, желая как-то заглушить эту неимоверно громкую тишину. Мои слова сотрясают воздух, но вновь воцаряется тишина. Слишком давящая обстановка, решаю включить какую-нибудь музыку, однако мой телефон не подает никаких признаков жизни. Вздыхаю. Ставлю его на зарядку и, допив кофе, решаю прогуляться.
Время близится к трем часам дня. Я слонялся по улицам города порядка полутора часа, однако здесь не произошло абсолютно ничего, хотя это, наверное, даже хорошо. Кажется, что за последние пару недель я уже так привык к стрессу и каким-то событиям, что просто не представляю, как можно наслаждаться спокойствием, но прохожие прекрасно с этим справляются. Вон идет какая-то женщина с покупками, разговаривая со своей дочерью, обе смеются. А вон там сидит на скамье хмурый парень, к нему подходит девушка, целует его, и он прям расцветает, лучезарная улыбка у него. А у меня? Когда я последний раз улыбался? Когда я чувствовал себя счастливым? Ненавижу эти мысли. Ненавижу этот город. Ненавижу людей. Ненавижу себя.
Возвращаюсь домой где-то к пяти. Телефон зарядился, и я, взяв его, отправлюсь в корпус общежития для первокурсников. Снова расспрашиваю про Сабрину, а мне говорят, что сегодня ее не было на занятиях, а дозвониться до нее никто не смог, многие вообще думали, что она со мной.
«Оу, кажется, что ты снова опоздал, ничтожество», — с насмешкой произносит голос.
«Ненавижу тебя», — отвечаю я и достаю телефон. Господи, надеюсь, она возьмет трубку. Идут гудки и… «Абонент временно недоступен…»
В груди начинает колоть. Выхожу из корпуса, понурив голову. Мысли запутанны, не могу разобраться, что мне делать. На глазах наворачиваются слезы, а в голове начинают появляться разные образы, от которых только тяжелее. Моему взору предстает какой-то маньяк, который пытает Сабрину также, как меня пытала Змея, потом видится какой-то ненормальный, как из моего сна в ночь перед встречей с Китобоем. Паника накатывает, а разумные мысли уходят все дальше и дальше.
Вдох. Выдох. Пытаюсь сдержать эмоции и начать думать логически. Придется побеспокоить Амикуса раньше, чем я планировал, но думаю, он поможет, как-никак я достаточно на них поработал. Достаю телефон и звоню ему, после коротко излагаю ситуацию, стараясь сдержать дрожь в голосе, что, правда получается не очень хорошо. Однако он соглашается помочь, говорит, что завтра попробует что-то найти, но ничего не обещает, ведь им еще готовить операцию по захвату секты. Тут я вспоминаю, что сегодня уже пятница.
Возвращаюсь в общежитие, а на входе вахтерша говорит, что мне привезли какую-то тяжелую посылку, сказала, мол, чтобы занесли ко мне в квартиру. Благодарю ее, и бегом поднимаюсь к себе. Открываю дверь и перед ней стоит большой деревянный ящик, а в углу на его крышке нарисован небольшой кит.
Маски
Я дрожащими руками вскрываю ящик. Там лежит множество небольших устройств и письмо. Вздыхаю и решаю отложить все это на попозже, пока что у меня нет ни настроения, ни желания в чем-либо разбираться. Иду в ванную.
Медленно дохожу до заветной двери и открываю ее. Меня слегка слепит свет, отраженный от некогда белой плитки, и я окидываю взглядом помещение, где планирую провести по меньшей мере ближайший час. Ничего особенного там нет и никогда не было. Это небольшая комната с раковиной, ванной, зеркалом и стиралкой. Я начинаю раздеваться и стараюсь как можно реже заглядывать в зеркало.
Ванна начинает медленно наполняться, постепенно скрывая мое порядком потрепанное тело под толщей воды. В попытке прогнать все мысли из своей головы, я включаю музыку и закуриваю сигарету. На фоне играет что-то спокойное, а дым от сигарет постепенно поднимается к потолку, задерживаясь там ненадолго, а после улетает в вытяжку. Я начинаю чувствовать, как моя голова тяжелеет и, приняв какую-то непонятную позу, я полностью погружаюсь под воду.
Сознание полностью пустое. В голове не единой мысли, однако я почему-то ощущаю неописуемую грусть, которая постепенно перерастает в душевную боль, что пробирает аж до слез.
Через час с трудом выталкиваю свое тело из ванной. Измотанный и опустошенный я медленно одеваюсь и решаю все-таки взглянуть на себя в зеркало. С удивлением для себя обнаруживаю, что теперь, после уже пережитых и в преддверии новых событий, мне стало несколько все равно на себя, однако я вовсе не уверен, что сие безразличие останется со мной после завершения моей миссии.
Наконец выйдя из ванной, я держу путь в сторону кровати, в надежде поскорей уснуть и отдохнуть. По пути беру письмо на случай, если сон откажется приходить и с чистой совестью падаю в объятия одеяла. Лежу с закрытыми глазами где-то
