сарказма произнес Амос, прежде чем зевнуть. — Давайте устроим привал. Я еще не до конца восстановился.
Наступал вечер. Змей принес хворост. А учитель дал Михею задание разжечь костер магией. Сам он ушел за провизией. Михей все боролся с заклинанием, сидя у сложенных в кучку веток. Белозар сел напротив мальчика и поглаживал Розана по гриве.
— Вы так и не сказали, почему вы так избегаете своего защитника? — Он все еще пытался разжечь костер.
— Амос тебе совсем ничего не рассказывает? — Белозар слегка усмехнулся. — Не удивлен.
Михей снова попытался разжечь костер, но не получалось.
— Был у нас один… весьма неприятный случай. Мы много путешествовали. Как всегда, остановились в одной из деревень. Люди там были добрые… как нам показалось сначала. Все было как и всегда, я лечил людей, а Амос искал редкие ингредиенты в округе. Он мог пропадать в лесах целыми днями, если находил интересное место. — Мужчина с теплотой улыбнулся своим воспоминаниям. — Амос помогал людям своей силой. Тогда он еще не скрывал, что он чародей, и гонений на них тоже еще не было. Это сейчас одно слово, что ты чародей, и на тебя откроют охоту… Когда настало время уходить, люди попросили его остаться. Говорили, что погибнут без него. Они кричали, что он благословение Предвечной. Честно говоря, мы тогда сразу почувствовали неладное… Наш отказ подействовал на людей очень неожиданным образом. Жители деревни попытались схватить Амоса. Они посчитали, что он им принадлежит. Тогда я попытался вразумить их, но потерпел неудачу. В какой-то момент на меня напали и ранили. Я стал терять сознание.
Белозар опустил голову, смотря на ветки, которые должны стать костром.
— Серьезное ранение? — Мальчик беспокойно смотрел на него. Сама мысль, что кто-то мог ранить святого, вызывала дрожь по всему телу. Михей зажег костер, совершенно случайно.
— Не совсем, это просто моя болезнь святого от вида… крови… мне становится немного плохо, обычно я не теряю сознание, как другие святые, но в совокупности с ранением так и произошло. — Казалось, ему действительно было сложно даже рассказывать о крови, не говоря уже о том, чтобы смотреть на нее.
Михей помнил, как Белозар отводил взгляд от своих испачканных в крови Амоса рук, когда зашивал его раны.
— Тогда как вы выбрались, если Амос был связан, а ты был без сознания?
— Я очнулся, когда все уже кончилось. Мой защитник Шарун — большой змей. Он следил за мной, как и всегда. У нас тогда было соглашение: я пытаюсь справиться со всем сам, а он действует только в крайнем случае…Тогда меня ранили… Он убил их всех, никого не оставил в живых. Такова природа защитника. Главный инстинкт, который он не может побороть, — это защита своего святого. То, что он змей, усилило его кровожадность. В такие моменты его очень сложно остановить. После того случая он не позволял мне ни шагу от него отойти. Амос же перестал помогать людям открыто, а его методы несколько изменились…
— Какой же ты болтливый. — Из темноты леса послышался голос учителя.
Он шуршаще раздвинул ветки кустов и осторожно, поправляя кардиган, вышел к ним. Учитель положил у костра небольшой мешочек, а сам сел на землю.
Белозар с интересом заглянул в мешочек и достал оттуда растение.
— Лишайник? — с легким возмущением и удивлением произнес Бел.
— А ты чего ждал? Думал, я из леса торт вынесу? Сам начал вспоминать былые дни. Вот жуй и вспоминай. — Маг взял из мешка кусочек лишайника.
Он его слегка помял и закинул в рот. Святой возмущенно на него посмотрел.
— И даже не помолился…
— За что я должен благодарить Предвечную, если еду собрал я?
— Да простит твою душу вечный страж Анри… — Он сел поудобнее и сложил руки. Закрыл глаза. — Надеюсь, он помилует тебя, и ты не переродишься тараканом… — Амос издал тихий смешок, на что святой фыркнул. — Благодарю всевышнюю за взрощенную пищу и позволение вкусить ее. За солнца лучи, что обогревают меня, и за свет луны, что освещает мой путь ночью. Аминь.
— А она правда слышит святых? — подал голос ребенок.
— Кто знает… Я верю, что она всегда за нами приглядывает, ведь путь каждого тяжел. Если есть шанс, что она услышит и поможет хоть кому-то, то я им воспользуюсь.
— Если слышит, то она невероятно жестока.
Белозер нахмурился. Он уже чувствовал, к чему ведет разговор. Он всегда скатывался к этому.
— Ты снова о ней? Предвечная послала Исидоре испытания, не нам ее судить.
— Испытания? То, что невозможно пройти, не является испытанием. Это лишь обречение на муки. — Амос нервно поерзал.
Михей видел, как изменилось лицо Амоса и его поведение. Было очень сложно не заметить напряжение в воздухе. Между друзьями явно было очень много недосказанностей. Мальчик немного неловко поглядывал на них.
— Значит, это расплата за преступления в прошлой жизни, боги зна…
— Только попробуй сказать, что боги знают, что делают! Если бы знали, не убили бы ни в чем не повинную девушку! Даже если Исидора была виновна в прошлой жизни, в этой она была лишь девушкой, не понимающей, за какой грех она умирала с рождения. Болезнь не может быть испытанием, если она неизлечима. Я потратил несколько лет на поиск лекарства и не нашел. А знаешь почему? Не потому, что лекарства не существует… Просто потому, что так решил трикстер судьбы. Он не дал мне даже шанса ее спасти! Потому что для него нет разницы, грешен ты или свят. Он просто так захотел! — Амос понизил голос. — Это то, почему я не смогу тебя понять. Даже спустя столько лет ты слепо веришь, что боги справедливы и добры.
— Прости, что задел эту тему. Я знаю, что Исидора была дорога тебе… — виновато ответил Белозар.
— Нет… Это… Просто меня раздражает твоя наивность. — Амос отвел взгляд.
— Если бы это было так, ты бы не носил этот зеленый кардиган… — Амос замер.
Он опустил голову и сел на землю у костра.
— Я ношу его как напоминание о том, что судьба не щадит никого, даже самых чистых и невинных людей. Боги, что плетут наши судьбы, не имеют чувств. — Его голос был очень тихим, чуть громче шепота.
— Мы не можем знать это наверняка. Мы никогда не встречались с ними.
— И очень жаль. Если бы я встретил трикстера, что распоряжается человеческими судьбами, я бы многое хотел ему сказать. — Белозар понимающе кивнул, опустив взгляд на пламя костра.
С губ чародея сорвался тяжелый вздох. Он закинул в рот еще кусочек лишайника и лег на настил спиной
