прошествовал вперед и слегка мне поклонился.
— Это что еще за осадочная порода? Раньше его здесь не было.
— Да так, откопали на болотах одну древнюю статую. Но она этого не оценила. А ловко ты его, тут никто не мог и слова вставить.
Гном в ответ на общий вопросительный взгляд пожал плечами.
— Я в шахте уж пятьдесят лет работаю. Вы что, думаете, я там приказы отдаю высоким литературным языком?
— Помет ты куриный, — напомнил о себе Рабодар, но как-то не слишком уверенно. Гном круто развернулся к нему.
— Киркой промеж глаз не хочешь? Щаз посмотрим, что от тебя отколется.
— Я был закален в магическом огне, ничего ты мне не сделаешь, — высокомерно ответила статуя.
— Ну-ну. — Швотенберц сделал шаг вперед. — В огне, говоришь? А мы туннели под горами прорываем с начала времен. Гномья кирка расколет все, что угодно.
Рабодар как будто стал меньше ростом. Если бы статуя могла, она бы попятилась.
— Ладно, не куриный, гусиный, а может, вообще не помет, — стушевался Рабодар. Чтобы носить высокое звание помета, Швотенберц был для него слишком травмоопасным.
— Еще раз только рот открой, — пригрозил гном, поигрывая киркой. — Я из тебя, скотины, две каменюки сделаю. Ваше Сиятельство. — Гном обернулся ко мне и поманил в дальний угол. — Раз уж вы здесь, поговорить надо.
Я вместе со Швотенберцом отошел в сторонку. Рабодар, увидев, что гном удаляется, попытался было что-то вякнуть, но грозный взмах киркой заставил его замолчать.
— Мы немного покопали там, где вы нам сказали, — начал Швотенберц без обиняков. — Похоже, там действительно есть изумруды.
— Отличная новость! — Я воспрянул духом. До этой минуты я не был уверен, что Жмурло меня не обманул. — Но как вы это выяснили? Изумруды так близко к поверхности?
— Мы гномы, — укоризненно ответил Швотенберц. — У нас свои способы определять, есть ли что-нибудь под землей. Но на самом деле близко, шахту прорубать необязательно. Можно будет добывать открытым методом. Только сами ж понимаете…
— Понимаю. — Еще б я не понимал. — Нужны деньги. И много.
— Оборудование, рабочие, охранники, — принялся перечислять гном. — В золотой шахте бандиты чуть всех не порешили, желающие напасть на изумрудные прииски тоже найдутся, будьте уверены. И нужно найти кого-нибудь, кто будет контролировать рабочих. Своим ребятам я доверяю, но они заняты в шахте, а чужие люди, которым в руки попадут ваши драгоценные камни…
Гном сделал многозначительную паузу. Драгоценные камни наводят на всякие нехорошие мысли, это я знаю по себе. Мне действительно понадобятся верные люди, которые присмотрят за рабочими. А возможно, еще и те, кто присматривает за присматривающими.
— Деньги будут, раз надо. Это ведь окупится?
— Сторицей, — заверил меня Швотенберц. — Месторождение вполне может сделать вас самым богатым человеком княжества.
Богатым… Какое хорошее слово. И главная его особенность в том, что, сколько бы ни было богатства, его хочется все больше и больше. Я мечтательно поднял глаза к потолку. Сделаю себе золотой унитаз, отделанный изумрудами, чтобы никто не заподозрил, что в личности графа Лазарева после отравления что-то глобально изменилось.
— Разрабатывай, — разрешил я. — Назначаю тебя главным по изумрудным приискам. Как только более-менее составишь план работ, зайдешь ко мне, обсудим все в деталях. Дам тебе денег, сколько потребуется. — При этих словах внутренний жмот во мне взбунтовался, но я осадил его. Они же пойдут на то, чтобы в перспективе приносить новые деньги, так что ладно.
Швотенберц кивнул. В глазах старого гнома зажегся огонек азарта. Это был взгляд профессионала, которому подкинули новую интересную задачу. Примерно такой иногда появлялся у Игоря, прирожденного управляющего, когда ему доверяли наладить работу чего-нибудь, дышащего на ладан. Хотя не нашей типографии, конечно. При взгляде на нее глаза обычно только закатывались.
Вместе с гномом мы вернулись к троллям. Поскольку Рабодар заткнулся, торжество потекло своим чередом. Валун осторожно усадил Кремень во главу праздничного стола, чуть не повалив ее от переизбытка чувств, гости расселись по бокам. Игорь осторожно поковырял каменной вилкой в своей тарелке и сделал вид, что не голоден. Я, конечно, верил в таланты своего кузена, но даже ему не под силу было съесть кусок известняка.
Валун хлопнул себя по лбу.
— Моя извиняться. Моя забыть. Наша готовить ваша человеческая еда! Базальт, а ну тащить сюда!
Мой протест потонул в радостном реве троллей. Я, разумеется, не предполагал, что Валун попробует меня отравить, по крайней мере, намеренно. Но в кулинарные таланты троллей мне не слишком-то верилось. Совсем не верилось, честно говоря.
Послышался топот, и Базальт торжественно внес в зал пещеры два огромных каменных блюда размером со слоновьи уши. Что характерно, тролль без усилий поддерживал каждое одной рукой.
— Ну ничего себе, — тихо прокомментировал Игорь.
На первом блюде возлежал целый поросенок, второе занимала гора зеленого салата. Похоже, под салатом тролли понимали любую траву, поэтому нарвали всего, что росло на дороге, но это все равно гораздо больше напоминало человеческую еду, чем я мог предположить. Я-то думал, Валун сотоварищи максимум накрошат нам камень помельче.
— Я и не знал, что вы умеете готовить.
— Мы уметь! — Валун буквально лучился от гордости. — Мы находить кулинарный книга! Там быть рецепты!
— Но вы же почти не умеете читать, — отметил я прежде, чем понял, что замечание вышло не слишком-то тактичным.
— Мы не читать! — Валун не обиделся. — Но мы смотреть картинки. И делать все, как там.
Тролли и правда постарались на славу. Во рту у поросенка красовалось яблоко, блюдо было украшено зеленью. Жаль только, по одним картинкам тролли не поняли, что сначала порося нужно было зажарить.
— Спасибо, Валун. Но, видишь ли, сегодня нам нельзя есть мясо. У нас великий церковный праздник. — Игорь решил спасать положение.
— Какой праздник? — На лице тролля отразилась недюжинная работа мысли.
— Каменный Бог разгневается, если мы съедим эту замечательную свинину, — пояснил я. — Хотя мы тебе, разумеется, очень благодарны.
Валун нахмурился, потом улыбнулся, отобрал у Базальта блюдо с поросенком и небрежно зашвырнул куда-то в угол. Похоже, то, что старания пропали впустую, ничуть его не расстроило. Валун не умел обижаться, для этого он был слишком, так сказать, твердолобым.
Следующие полтора часа я воспевал красоту Кремень, слушал неуклюжие тролльи тосты и искренне сочувствовал тяжелой доле вегетарианцев. Это же какую силу воли нужно иметь, чтобы вместо мяса каждый день жевать вот это вот. Хотя вон те светло-зеленые стебельки еще ничего. С другой стороны, лучше уж стебельки, чем свинина, которая под твоими вилкой и ножом еще похрюкивает.
Еще через час я все-таки не выдержал.
— Игорь, как думаешь, конец застолья уже скоро?
— Не надейся. Троллья свадьба длится немного дольше, чем человеческая, — ответил кузен.
— Насколько дольше?
— Ну обычно дня три.
Увидев ужас на моем лице, Игорь добавил:
— Но нам до конца оставаться необязательно. Я смотрю, некоторые тролли уже слегка перебрали. Приближается момент, когда они начнут на спор биться головой о стенку.
— И нам к этому моменту желательно оказаться как можно дальше отсюда, — ответил я. — Давай, скажи им, что мы уходим.
— Полноте, Ваше Сиятельство, я не могу. Кто из нас глава Рода, ты или я? Не могу же я лезть вперед графа, это будет неуважение.
Игорь состроил такую невинную физиономию, что мне оставалось только фыркнуть в ответ. Ну погоди, обнаружишь ты еще свои очки в отхожем месте.
Я поднялся из-за стола.
— Спасибо за гостеприимство, но, боюсь, нам уже пора. Засиживаться сегодня слишком долго религия нам тоже не позволяет.
— Хорошо, — миролюбиво согласился Валун. Он был слишком поглощён своей невестой, чтобы расстроиться нашему уходу. — А твоя… Ну, это…
— Да, Рабодара мы тоже заберем. — Я подал знак Аристарху, и тот взвалил статую на плечо. — Еще раз простите, что так получилось. Завтра же отправлю кого-нибудь, чтобы привез взамен нормальный подарок.
— Ты куда меня тащишь, баран паршивый? — возмутился Рабодар, когда его подняли в воздух.
Швотенберц при этих словах выразительно постучал об стол киркой.
Я повернулся к гному.
— Слушайте, может, вы его себе заберете? Вон как ловко вы с ним управляетесь.
— Ну уж нет, — отрезал Швотенберц. — Нам его ставить некуда. Я гном
