себе выслушать то, что он хотел сказать. Во-первых, меня не должно было это волновать. Во-вторых, что бы он ни сказал, это будет враньём. Возможно, рассчитываю, что так от него получится избавиться побыстрее? Или же… действительно, где-то в глубине души надеюсь услышать хотя бы каплю раскаяния в его словах?..
Не знаю… Но я здесь. И я слушаю его.
Тяжёлое грозовое небо Спрингфилда ещё сильнее вдавливало меня в землю. Мелкие капельки дождя падали на лицо и немного остужали пыл. Прохладный ветер был тем, что надо, чтобы помогать лёгким функционировать, а мне дышать глубже.
Ничего оригинального от Питера не услышала. Он пытался быть искренним, говорил об ошибках молодости, о глупости и том, что сожалеет. Только вот он, скорее всего, не понимает, что говорит лишь об одном, пусть и самом худшем дне в моей жизни, в то время когда их издевательства длились годами.
И мне не нужны его извинения. Они пусты и ничего не стоят.
– Если ты закончил, то я пойду, – произнесла я и зашагала обратно к похоронному дому, но Питер ловко словил меня за запястье и аккуратно притянул к себе.
– Тея, подожди, прошу…
– Поговори об этом с Лорен. С меня хватит. – Я вырвалась из его объятий, но Питер вновь не позволил уйти.
Сзади послышалось рычание мотора, и рядом с нами остановился древний Джип, владельцев которого я тоже хорошо помню. Из открытого окна вылезла физиономия Рича, а с водительского сидения мне подмигнул Энтони. Два брата. Сыновья владельца фермы. Отец у них хороший человек, а вот эти двое… даже не знаю в кого пошли.
– Привет, Тея!
– Привет, Тея!
Я хмуро взглянула на Питера. Улыбается во весь рот.
– Мы приготовили тебе сюрприз в честь возвращения, – простодушно пожал плечами тот и с застенчивым видом потёр шею свободной рукой. – Пойдём. Тебе понравится.
Что-то похожее со мной уже было – в старших классах, когда банда этих слабоумных под руководством Лорен пустила слушок о том, что я сплю с учителем биологии. Тогда Лорен как раз заранее предупредила меня о сюрпризе. Они даже фотографию подделали, где якобы я, стоя на коленях делаю мистеру Норману кое-что очень неприличное. Несколько дней эти фото были развешаны по всему городу. И это ещё не самая страшная выходка, звездой которой я стала.
– Пойдём, Тея, – Питер тянул меня к Джипу. – Мы, правда, хотим помириться. Я потом отвезу тебя домой, даю слово.
– Отпусти! – приказала, обретая силу в голосе и пытаясь стряхнуть с себя руки Питера. – Отпусти, я сказала!
– Тея… – он продолжал толкать меня к машине, – всё хорошо. Ну ты чего, как не родная?
Рич вывалил из салона и обхватил меня сзади. Я рефлекторно ударила его локтем в живот, и практически сумела вырваться на свободу, как тут руки Питера с силой обвились вокруг моей талии, рванули на себя, и я оказалась прижата к его высоко вздымающейся груди.
– Ты всё не так понимаешь. Всё не так, Тея! – вкрадчиво пршептал он мне на ухо.
– Тогда отпусти! – зашипела я, тяжело дыша. – Или я закричу!
– Кричи, – спокойно отозвался Питер. – Твоим родителям и так нелегко. В какое положение ты их поставишь, если все решат, что единственная оставшаяся у них дочь – ненормальная? Ведь мы всего лишь устроили для неё приветственный сюрприз.
– В день поминок? – с презрением шипела я, ведя внутреннюю борьбу со слезами. – До завтра подождать не мог?
– А что если бы ты уехала? Мы бы так и не помирились…
– Да ты болен на всю голову! Отпусти меня. Я сказала: немедленно отпусти меня! Убери от меня свои грязные руки!
Питер так резко встряхнул меня, следом разжав руки, что я не устояла на каблуках и полетела вниз, встретившись ладонями с мокрым асфальтом. А дальше… а дальше совсем не ожидала услышать мощный удар чего-то тяжёлого о кузов старого Джипа, а ещё секундой позже – тихое кряхтение Питера, будто кто-то с силой вцепился ему в горло и намеревается задушить.
– Эй, пошёл на хрен, говнюк из Филадельфии! – заорал на всю улицу один из братьев, а следом что-то громко хрустнуло. Скорее всего, нос Рича.
Ари помог мне подняться, тут же развернул к себе, невероятно бережно обхватил лицо ладонями и сосредоточенным взглядом оглядел всю меня с головы до ног, будто бы… на наличие повреждений.
Я слышала, как стонет Рич сидя на земле. Как чертыхается Питер, потому что не может ответить Ари, ведь из дверей похоронного дома уже вываливает куча народа, чтобы поглазеть на то, что происходит на улице. Я слышала, как где-то неподалёку лает собака и бьёт церковный колокол. Слышала карканье птиц кружащих над похоронным домом. Слышала, как кто-то зовёт меня по имени, – вроде бы даже Саманта…
– Ты в порядке? – тихо спросил Ари, и все остальные звуки перестали существовать.
Моё сердце вновь забилось с бешеной скоростью, только уже не от безысходности, а от чувства, каких прежде не испытывала… Кожа на щеках горела от соприкосновения с ладонями Ари и жар медленно растекался по телу. И этот жар мне нравился. Он не похож на огонь. От этого жара не испытываешь боли. Этот жар дарил спокойствие. И трепет. И волнение. И ещё много приятных ощущений, о существовании которых я даже не подозревала.
И этот жар… никогда не станет взаимным.
Потому что я – всего лишь работа парня, в объятиях которого так хорошо и спокойно.
Ари ещё недолго пристально смотрел мне в лицо, ожидая признаков жизни, затем резко выдохнул, будто бы собравшись с силами, и притянул меня к себе, одной рукой обняв за талию, а вторую прижав к затылку. Я закрыла глаза, прильнув щекой к его тёплой груди, и каждой клеточкой тела запоминала каждую секунду, когда мне может быть настолько тепло и уютно.
Когда все смотрят.
Когда не понимают.
Когда осуждают.
Никто не знает того, что знаем мы.
Ари не знает того, что чувствую я.
А я знаю… Эти объятия – для него работа. Для меня нечто большее.
Глава 14
Ари
Я не хотел видеть ЭТО в её глазах.
Или хотел?..
В один момент я видел лишь боль приправленную отчаянием и безысходностью… Эта девушка в очередной раз показалась мне затравленным в угол зверем, побитым судьбой, покалеченным жизнью. А потом… в какую-то секунду её глаза изменились – и это была реакция на меня. Она смотрела на меня. И только на меня. Словно вокруг и нет никого больше…
