взгляд никуда было не деть, но этот блинчик с кое-как собранными в хвост волосами был все же получше того, что я видела минутой позже. А звук свиста чайника с кухни и вовсе заставил приободриться.
— Послушай, а там ключей нигде нет моих? — выходя из ванной, поинтересовалась я, осмотревшись по сторонам.
Благо комната после подписания соседями мировой не пострадала, это уже радует.
— Ну, как тебе сказать… — как-то слишком уж странно ответил Воронов, вынудив меня поспешить на кухню.
Ох, елочки пушистые, это мы, что, две с половиной бутылки вина и бутылку абсента залили в себя? На миг от этой батареи мне стало плохо, а когда взгляд скользнул в сторону от этого живописного натюрморта, стало еще хуже.
Ключи на кухне были. Вместе с телефоном Воронова. И компотом в графине. И все это было заморожено в монолитную глыбу.
— Мать моя женщина… — чувствуя, как разом начала ныть голова, я подошла к этому чуду холодильного искусства, смутно вспоминая, как Воронов разговаривал с кем-то.
Кажется, я, исполняя роль суфлера, давала какие-то советы. Елки, кому мы звонили? Впрочем, Воронов этого либо не помнил, либо озадачивало его другое. По крайней мере сосредоточил внимание мужчина не на графине, а на бутылке вина, которую задумчиво вертел в руках.
— Ты, что, решил лечить подобное подобным? — хмыкнула я и подошла к плите, чтобы отключить отчаянно свистевший чайник.
— Угу… — рассеянно протянул мужчина. — Скажи, а это твоя бутылка?
От этого вопроса я замерла наперевес с чайником. И отчего мне этот вопрос не понравился?
— Нет. — осторожно ответила я, повернувшись к нему.
Из задумчивого выражение лица мужчины изменилось почти к страдальческому.
— Маша, у меня было две бутылки вина и абсент. Я хорошо помню вино, помню начало абсента, а…
Договаривать ему не пришлось. Чайник снова опустился на плиту, а я едва не села на пол.
— Черт, неужели мы в таком виде еще ходили куда-то?
От такой вероятности резко захотелось закрыться в сейф до ближайшего Армагедона. Но если меня волновала только социальная сторона беды, Воронов скривился от материальной части проблемы.
— Только бы не ездили. — мрачно бросил он и быстро вышел из кухни, оставляя меня наедине с чайником.
Ну, дела… В жизни не напивалась до такого состояния, и вот. Да еще где, у себя же дома с соседом! Господи, стыдно-то как! И вдвойне стыдно было оттого, что не пошла за Вороновым. Пили вместе, а что, если и правда ездили и где-то припечатали машину?
К несчастью, из окон квартиры мужчины его машины видно не было и, чтобы хоть как-то занять себя и уменьшить чувство вины, я заварила кофе и взялась мыть посуду. Одновременно прислушивалась к шагам на лестнице, не идет ли Воронов. Ждать пришлось недолго. Сперва я даже не обратила внимания на грохот быстрых шагов, почти бега. Не мог ведь взрослый человек мчать, как мальчишка, к тому же взрослый человек после такого удара по печени?
Оказалось, мог.
Мгновенно отложив посуду, я обернулась к нему, тревожно сжав руки. Выглядел Воронов порядком ошарашенным и… Черт, смущенным?
— Что такое? — не в силах терпеть, прямо уточнила я.
Шумно вздохнув, мужчина провел ладонью по волосам.
— Ну… Мы никуда не ездили. — осторожно начал он и почти рухнул на стул. — Но ходили.
От того, насколько мрачно он это добавил, мне снова стало нехорошо. Что мы натворили?
— Мы что кого-то побили? — уныло уточнила я, вытирая руки.
Хмыкнув, Воронов только медленно качнул головой и криво, по-мальчишески растерянно усмехнулся.
— Судя по… Заигрывающим взглядам бабушек у подъезда — нет. И знать, что я делал и говорил им, не хочу.
Чашка, которую я взяла в руки, едва не рухнула вниз. Сперва я честно хотела сказать что-то ободряющее, но сдержать смех не удалось. К счастью, в этом наши с мужчиной взгляд сошлись. Снова хмыкнув, он покачал головой и тоже рассмеялся, откинувшись на спинку стула.
— Казанова, мать его, совратитель добропорядочных старушек! — хлопнув по столу, мужчина потер переносицу, не в силах сдержать смеха.
— Ну, может, этим наши подвиги и ограничились? — все же отсмеявшись, протянула я, таки перенеся чашку к столу, устроившись напротив соседа.
Ответом мне был бесконечно ироничный взгляд. Да, я тоже очень слабо в это верю, нам так повезти не могло, особенно после настолько масштабного косяка.
И, точно подтверждая мою теорию, в дверь вдруг позвонили. Воронов, так и не успевший отпить кофе из своей чашки, на миг замер, подозрительно прищурившись.
— Это еще кого принесло?
Тихо фыркнув, я не смогла удержаться.
— Ну, может, какая из бабушек решила вспомнить молодость и поддаться на совращение?
Ответом мне был совершенно кислый взгляд, который мгновением позже сменился паскудной усмешкой.
— Вы, Мария Львовна, не забывайте, что выходили мы вместе. И если я знаю, где отметился, вас еще ждет множество интересных открытий… — назидательно протянул он.
Да, от такого предположения мое желание шутить сразу же сошло на нет. Ладно, Воронов, здесь один-один.
Между тем в дверь снова позвонили, при чем звонок не просто тренькнул, его целенаправленно зажали, и мерзкий дребезжащий звук ударил по и без того гудящей голове.
— Проклятье, да открой уже! — зажав уши ладонями, взвыла я.
Пробормотав что-то, мужчина тяжело поднялся с места. Встречать гостей он явно не был готов. И уж точно не был готов встречать ту гостью, что к нему явилась.
Всего мгновением позже из коридора донесся мрачный голос Воронова, прервавший звонок.
— Кто?
Глубоко вздохнув, чувствуя, как разом стало легче, едва затих звонок, я с удовольствием отхлебнула кофе. Зря, очень даже зря я это сделала. В момент, когда я услышала щебечущий голос за дверью кофе пошло не туда, а глаза полезли на лоб.
— Архип, это же я, Ирочка! Ты вчера мне звонил, и вот… Я здесь!
На мгновение повисла тишина. Пока я пыталась откашляться от кофе, Воронов… А пес его знает, что он там делал, но ответ
