чем больше становилось народу, тем сильнее Вадим опасался за сохранность своих вещей, золотишко потерять было жалко. Что его теперь постоянно с собой таскать? Вот бы найти суму перемётную, в которую сколько ни положи, а вес один и тот же. Красота, право слово!
Но такой сумы не достать нигде, поэтому и приходится испытывать определённые неудобства. Вадима радовало то, что через два дня монахи обещали освятить его саблю, и он сможет отправиться к месту силы.
Отойдя от стены, Вадим скинул с себя кафтан и осмотрел его. Да, определённо, надо менять, а ещё хотелось бы сделать из шкуры болотной нечисти что-то вроде бронежилета, но такой возможности здесь не будет.
Развернувшись, он направился в сторону надвратной башни, чтобы успеть застать там келаря. Ужин будет примерно через час, и время ещё есть. В комнату идти не хотелось, там уже расположились два новых паломника, от которых несло тяжёлым духом долгой дороги и съеденного чеснока.
Дойдя до надвратной башни, Вадим расспросил охрану о месте нахождения келаря, и вскоре уже стучался в дубовую низкую дверь, которая вела в одно из внутренних помещений. Ему повезло, и келарь был на месте. Им оказался низкорослый пожилой монах с крючковатым носом и седыми волосами, выбивающимися из-под чёрного клобука, и такой же седой, но клочковатой бородой.
Уставившись на вошедшего выцветшими голубыми глазами, келарь проскрипел.
— Зачем пришёл?
— Хотел узнать, нельзя ли купить одёжи какой?
— А какая нужна?
— Так на меня. Я, поди, дворянин литовский.
— Обувки нет, — сразу пояснил келарь.
— И не надо. — Вадим выставил ногу вперед. — Моя ещё хожая.
Келарь скептически посмотрел на бывалые сапоги и ничего не сказал. Но Вадим не стал ничего объяснять. Да и зачем? Он в этих сапогах ещё тысячу вёрст пройдёт, и сноса им не будет. Старая ведьма обмануть не могла.
— А чего надобно?
— Так верхнее платье, чтобы поудобнее, да штаны, да рубашку.
— Ммм, то всё есть. Тебе подороже или подешевле?
— Пусть будет попрочнее и не сильно дорогое. Чай, мне не по городу ходить, а всё больше по лесам.
— Ну, тогда с тебя талер полновесный и пойдём выбирать.
— Хорошо.
Вадим успел заглянуть в свой самый малый кошель. То серебро, что оставалось у него, оказалось мелким, крупное отобрал ещё Лыков, а золото разменять не довелось. Делать нечего, пришлось доставать самую мелкую золотую монету и показывать её келарю. Тот ничем не выдал своих чувств, но глаза его ярко вспыхнули.
— Сдачу дам, а может, ещё что нужно? Коня или оружие?
— Ножны нужны для сабли моей, да такие, чтобы не стыдно в них освящённую здесь же саблю поместить.
— Такие найдём, даже лучше: крепкие, изукрашенные шитьём да проволокой серебряной. И кузнец сможет твой герб на них разместить, ежели захочешь.
— Нет у меня герба, но ножны возьму, коли хорошими окажутся.
— Ну, пойдём тогда.
Они вышли из надвратной башни и неспешно последовали к одному из монастырских зданий, войдя в которое, стали спускаться вниз. Двери, ведущие в подвал, оказались закрыты на большой амбарный замок. Келарь достал подходящий ключ и стал возиться с замком. Всё это время Вадим, что называется, принюхивался и прислушивался, ловя малейшие признаки наличия нечисти или мертвяков.
И действительно, от келаря шла едва ощутимая волна чего-то похожего, но не явно. В подвале дыхание нечисти почувствовалась ещё сильнее. Когда двери склада распахнулись, изнутри ощутимо пахнуло чем-то жутким. Вадим вздрогнул, а келарь остался невозмутимым, словно и не почувствовал того, что сразу породило подозрения.
Стараясь сдерживать охватившие его чувства, Вадим шагнул внутрь вслед за келарем. Тот зажёг свечу в подсвечнике, и они вошли в тёмное помещение, вдоль стен которого стояли сундуки разных размеров и форм. Остановившись возле одного из них, немалых размеров, монах подхватил с пояса связку ключей и стал примериваться к внутреннему замку.
Найдя нужный ключ, он вставил его в замочную скважину и провернул два раза. Замок щёлкнул, крышка поднялась, и нутро сундука продемонстрировало аккуратно сложенную верхнюю одежду.
— Примерь! — и Вадиму в руки упал первый жупан.
Всё это время он с любопытством и внутренней дрожью оглядывал угрюмое помещение, в любую минуту готовясь вырвать из ножен фламберг. Но, к счастью, его опасения не подтвердились: никого он не почувствовал и не увидел. Никто не пытался на них напасть или, наоборот, сбежать. В подвале было тихо и спокойно, только легкий, знакомый запах и смутное чувство, что за ним следят, не покидало Вадима. Осталось понять, откуда шло это ощущение явной жути. Откуда-то сбоку. А может быть, от келаря, но это не точно.
Примерив несколько вариантов одежды, Вадим смог выбрать ту, что более-менее подошла ему. Пользуясь тем, что золотой имел большую покупательскую способность, он взял ещё запасные портки и рубаху, после чего они пошли выбирать ножны для сабли.
В одном из небольших сундуков их оказался целый ворох, одни краше других. Подходящие вскоре нашлись. Забрав ножны, они направились к выходу, когда вдруг пламя свечи немного дрогнуло. Вадим невольно посмотрел в ту сторону и заметил небольшую дверцу.
— А там что? — поинтересовался он.
Келарь что-то невнятно пробормотал и зло взглянул на него, так толком и не ответив. Вадим пожал плечами и отвернулся, пройдя дальше. Он, наконец, почувствовал источник той жути, которая буквально била ему в лицо, исходя от дверцы. Что находилось за ней, не известно, а спрашивать об этом келаря, судя по его реакции, бесполезно. Ну и ладно, придётся узнавать самому.
Выйдя из подвала, Вадим отдал золотую монету келарю, забрал своё новое имущество и получил заверения в том, что сможет взять ещё перед уходом запас продуктов длительного хранения и даже хмельной мёд от монастырской братии. Мелочь, а приятно, на том и ушёл, погружённый в раздумья и сомнения.
В трапезную он зашёл, когда уже приём пищи подходил к концу, но успел присоединиться к остальным. Отужинав, отправился к себе в комнату. Его никто не останавливал и не спрашивал, узнал ли он что-нибудь. Да он, собственно, ничего ещё и не узнал, а все его подозрения оставались пока только домыслами. Слишком мало он понял, нужно проследить и хорошо проверить все предположения. Решив, что утро вечера мудренее, Вадим прошел в комнату, где ночевал.
— Так, не пердеть и не храпеть, — сразу заявил он двум прибывшим паломником, — а то проснётесь, а голова рядом лежит.
—
