пламени души мы наши, свободы добудем священные чаши, и сбросим мы плоти завяленный груз, свободы нас ждет неизбежный союз… — шепотом забормотал пленник, и я узнал гимн, который пел Йухиро, наш первый десятник; не молитва, но что-то на нее очень похожее.
— Это мы уже слышали, — буркнул я. — Расскажи что-нибудь интересное, а то уйдешь на перерождение, как твой приятель, — и я показал на второго гирвана. — Хватит этой ботвы. Ну?
— Все мы уйдем на перерождение, — он казался быть смелым, но голос его подрагивал.
— Да, кто раньше, кто позже, — не стал спорить я. — Но если ты расскажешь, кто вы, и что вам тут надо, то мы тебя отпустим, и ты еще немного покрутишься в нынешнем воплощении.
Пленник недоверчиво заморгал.
— Его мы убили случайно, он слишком рьяно сопротивлялся, — пояснил Дю-Жхе. — Говорить будешь?
И палец его на спусковом крючке напрягся.
И тут гирван, совсем молодой парень, который вряд ли бывал в настоящем бою, не выдержал.
— Да! Буду! Мы явились сюда, чтобы взять то, что наше по праву! Взять Гегемонию!
— Тише, — моя рука в перчатке зависла над его ртом, и пленник со сдавленных всхлипов перешел на горячий шепот.
— Время Кайтера и его исчадий ушло! Настало время торжества истинной веры! Надзирающие помогают нам! Сам Сжигатель Мостов воплотился в теле варвара, чтобы указать на путь и расчистить дорогу! Мы убьем всех, кто встанет на нашем пути! Покорим! Захватим… одолеем…
Тут он сбился и закашлялся.
Но главное я уже понял — гирваны воспользовались благоприятным моментом, сварой между наследниками прежнего Гегемона, и вторглись на Столицу, чтобы захватить ее, чтобы вместо краснокожего и красноглазого правителя у огромной звездной империи появился шестипалый и зеленомордый. И заодно они попытаются найти и захватить меня, чтобы использовать как священный символ в этом самом своем джихаде.
Эх, и чего такого Йухиро углядел тогда во мне, что принял меня за Сжигателя Мостов? Хотя без его помощи, и без Етайхо, которая вообще умерла ради меня, я бы просто не выжил, меня бы давно убили.
— Отлично, — сказал Дю-Жхе так, как будто все это не было для него новостью. — Замечательно. А теперь попроще — сколько вас, какие подразделения, какое вооружение, какие планы.
Ну, о планах командования простой пехотинец знать просто не мог, а вот насчет остального не умолчал.
«Тайфунов» было три, и это значит полный манипул, восемьсот бойцов с ручным оружием. Тяжелой техники при них вроде не имелось, но они — лишь первая капля того дождя, что скоро прольется на Столицу и «смоет с нее всякую нечисть, недостойную даже очистительного пламени».
Да, сначала плацдармы, разведка, а потом собственно вторжение.
— Это все? — спросил Дю-Жхе, когда гирван замолк, переводя дыхание.
— Все, — подтвердил тот, и ферини шарахнул его прикладом по башке, так что тот потерял сознание. — Свяжите его, и кляп… — он глянул на меня узкими спокойными глазами. — Дальше на восток нам никак.
— Надо проверить, что севернее и южнее, может удастся прорваться. Давай, делитесь.
Две группы бойцов растворились в лесной темноте, а я остался на месте, рядом с двумя гирванами. Связался с Максом, чтобы подтвердить, что у нас все в порядке, и что рядом враг, и нужно смотреть во все глаза.
Полная луна зашла, ее место на небосклоне занял растущий месяц второй, и я весь извелся. Дю-Жхе явился из мрака бесшумно, как ночной дух, и почти тут же подошла вторая группа, и доклад у них оказался практически одинаковым: сплошные патрули, прорваться невозможно.
— Значит отходим, — решил я. — Спрячемся под землю, а там решим, что делать.
В этот самый момент ожил шлем убитого гирвана, из него донеслась скороговорка из незнакомых слов.
— Ну вот, и наших друзей хватились, дело такое, — добавил я. — Пора уходить.
И мы пошли обратно, туда, где ждали остатки моей центурии, все тридцать бойцов. Потащились по собственным следам, и вскоре перед нами обнаружилась та ограда, через которую мы не так давно перелезали.
Первым через нее перебрался Ррагат, на мгновение пропал из виду, но тут же его встревоженный голос донесся из моих наушников:
— Впереди кто-то есть.
— Всем лечь! — тут же отреагировал я, а сам подошел к ограде, и аккуратно выглянул из-за нее.
И точно — там, где несколько часов назад царило совершенное безлюдье, теперь меж надгробий двигались могучие фигуры в шлемах и бронезащите без опознавательных знаков. Судя по стати, это были те же самые гирваны, с одним из которых мы не так давно беседовали.
Как только успели добраться до кладбища?
Нас они пока не видели, и я не мог понять, чем они занимаются, они то ли искали что-то среди могил, то ли прятали, но перемещались неспешно, то и дело останавливались, смотрели в основном себе под ноги.
— Ррагат, давай обратно… — начал я.
Меня прервал выстрел, донесшийся сзади, оттуда, где остался Дю-Жхе во главе с арьергардом.
— Огневой контакт, — тут же доложил он. — Палят по нам, не очень прицельно. Патруль.
Еще лучше: гирваны спереди, гирваны сзади, и они увидели нас! И что теперь делать?
Глава 12
Через пару минут по нам уже стреляли с двух сторон, очереди лупили по старой ограде, летели обрывки мха и осколки камня.
— Чтоб я сдох, — я напрягся, пытаясь вспомнить карту: где у нас ближайший вход в подземелья, вроде бы на севере, уже в обычных жилых кварталах.
Пусть там внизу черные люди, но лучше они, чем охочие до крови гирваны.
— За мной! — рявкнул я, и мы рванули вдоль кладбищенской ограды.
Понеслись мимо стволы, за забором выдвинулось из темноты спрятанное меж деревьев небольшое здание. Как следует приглядеться к нему я не успел — то ли маленький храм, то ли еще одна подсобка вроде той, через которую мы сюда проникли, а мы уже промчались мимо.
Далеко за спиной громыхнуло — гирваны пустили в ход гранаты.
И тут же навстречу нам из зарослей кинулись темные фигуры, тяжелейший удар обрушился на мой шлем. Наверняка столкновение оказалось для врагов такой же неожиданностью, как и для нас, они не успели приготовиться, и только поэтому просто не расстреляли нас из засады.
Да еще и чужой отряд был гораздо меньше нашего, с десяток бойцов, не больше.
«Повезло» — подумал я, уклоняясь от чужого приклада.
Ушибленная башка не соображала, но я и без нее прекрасно знал, что делать. Приложить все усилия, чтобы меня не достали, и вырубить противника самому — как можно быстрее.
Напавший на меня гирван согнулся,
