— Его мать сказала мне: «Мой сын наверняка не оставит меня ни с чем».
— Она и мне так же сказала, слово в слово.
— Увидишь, судебный следователь Кажу не захочет слишком далеко забираться в это дело. Как только прозвучит фамилия Вильтон…
Мегрэ выпил свой грог, не торопясь, маленькими глотками, заплатил, и они вышли. Он решил взять такси.
— Нет, спасибо. У меня отсюда удобный автобус Может быть, Фумель, опасаясь, что эта аппетитная дамочка не все хорошо поняла, имел намерения вернуться к ней, чтобы объяснить все более подробно?
— Слушай, кусочек меха дикого кота не дает мне покоя… Попробуй, может быть, тебе удастся что-нибудь узнать еще…
Мегрэ направился к площади Константен-Пекер, на которой находилась стоянка такси.
Глава 8
На набережной Орфевр все были измотаны бессонной ночью — как инспектора, так и арестованные. Приведенные к утру свидетели, внезапно разбуженные, сердились и выходили из себя, ожидая в коридоре своей очереди.
Официант из пивной на улице Дофин принес кофе и булочки для работников следственного отдела.
Мегрэ вернулся к себе и, не раздеваясь, позвонил в отдел идентификации личности, попросив к телефону Моэрса.
Руки всех четырех арестованных подверглись так называемому парафиновому контролю: если бы кто-нибудь из них в последние три-четыре дня пользовался огнестрельным оружием, под кожей ладони у него должны были остаться невидимые глазу частички пороха, даже если бы стрелявший надел перчатки.
— Результаты уже готовы?
— Минуту назад мне доставили их из лаборатории.
— Кто из четырех?
— Третий.
Мегрэ поискал в списке: под номером «три» фигурировала фамилия, которая была ему нужна. Третьим был Роже Стейб, чех, который в течение какого-то времени работал на той же фабрике на набережной Жавель, что и Жозеф Резон.
— Эти результаты надежны?
— Совершенно.
— А остальные?
— Ничего не найдено.
Роже Стейб, высокий блондин, держал себя предельно покорно. И теперь еще, засыпаемый вопросами, он сидел напротив инспектора Торранса и отвечал с удивительным безразличием или притворялся, что плохо понимает по-французски.
Именно он занимался «мокрой работой» в банде, он должен был обеспечивать отход нападавших всеми доступными способами.
Второй, Лубьер, приземистый, мускулистый, волосатый мужчина, хозяин гаража в Пюто. Женат, отец двоих детей, он был родом из Фекампа. Целая группа специалистов занималась обыском в гараже.
Обыск на квартире Рене Люссака, так же как и на вилле «прекрасной Розалии», не дал никаких результатов.
Среди задержанных Розалия вела себя особенно шумно. Мегрэ слышал ее крики, хотя она находилась довольно далеко, в кабинете инспектора Люка, который ее допрашивал.
Затем состоялась очная ставка.
Оба официанта из кафе на улице Лафайет были слишком потрясены, чтобы с полной уверенностью утверждать, что человек, которого они видят сейчас, именно тот, которого они видели тогда за столиком незадолго до нападения. Может, это был Фернан, а может быть, и нет.
— Теперь у вас в руках уже вся банда? — спросил один из официантов после очной ставки.
Ему отвечали, что да, наверняка банда задержана в полном составе, хотя это не совсем соответствовало действительности. Не хватало еще одного человека: не знали, кем был тот шофер, который удрал вместе с участниками нападения на улице Лафайет. Он был, конечно, первоклассным водителем, и сам не принимал участия в нападении, он исполнял важную роль, хотя второстепенную. И о нем — никаких сведений.
— Алло! Да, это я, господин прокурор… Нам уже известно, кто из них стрелял: его зовут Роже Стейб.
Мегрэ с трудом держался на ногах, несмотря на то что выпитый грог несколько подкрепил его: веки слипались у него оттого, что он не выспался. Он потянулся за бутылкой коньяка, которую держал в стенном шкафу на всякий случай, и не раздумывая, сделал из нее несколько больших глотков.
— Алло!.. Нет, больше ничего, господин судья.
Одновременно звонили оба стоявших у него на столе телефона.
Звонок был из Пюто.
— Мы нашли их, шеф.
— Все?
— Вплоть до последнего банкнота!
Газеты сообщили, что банк имеет номера всех банкнотов, ставших добычей бандитов. Это не соответствовало истине. Однако гангстеры поверили и побоялись пускать деньги в оборот. Они ждали подходящего случая. Быть может, им удастся истратить деньги где-нибудь в провинции или за границей. Фернан был слишком хитер для того, чтобы действовать торопливо и чтобы позволить своим людям попробовать счастья, когда следствие еще ведется.
— Где?
— Под обшивкой сиденья старого автомобиля. Мать Лубьера, женщина энергичная, видно, что голова у нее варит, не спускала с нас глаз…
— Как вы думаете, она знала?
— По-моему, да. Мы обыскали все автомобили, один за другим. В некоторых даже размонтировали двигатели. Ну и вот! Полный успех! Вся пачка у нас!
— Не забудьте попросить, чтобы мать Лубьера подписала протокол.
— Уже попросил, но она отказалась.
— В таком случае вызывай свидетелей.
— Вызвал.
Для комиссара Мегрэ дело о бандитском нападении на улице Лафайет уже закончено. Ему не надо было выслушивать свидетелей или устраивать очередные очные ставки Довольно было и того, что он уже имел!
Теперь каждый из инспекторов сдаст ему свои рапорты, и он на их основании составит общий обширный отчет
Он поднял телефонную трубку, а когда раздался голос телефонистки коммутатора полиции, попросил:
— Соедините меня с прокурором Дюпон Д'Астье Секунду спустя он говорил:
— Похищенные банкноты найдены.
— Вместе с чемоданчиком?
Не слишком ли много от него хотят? Может быть, нужна, еще визитная карточка?
— Чемоданчик наверняка плывет где-нибудь по Сене или сожжен.
— У кого вы нашли деньги?
— У хозяина гаража.
— Что он сказал?
— Пока ничего. Ему еще не сообщили.
— Необходимо, чтобы при беседе с ним присутствовал его адвокат. Мне не хотелось бы иметь потом опровержения или неожиданности на судебном заседании.
Когда наконец коридоры следственного отдела опустеют, четверо задержанных вместе с «прекрасной Розалией» будут отведены в полицейские камеры. Там их разденут донага — женщину, конечно, в отдельном помещении — для проведения антропометрических измерений. По крайней мере у двоих из них уже имелся опыт подобных операций.
