Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 42
Близился вечер, а он так и не добился ответов. Он смотрел на человека в черном, уходившего из комнаты для свиданий. В нем была его последняя надежда. Дверь уже закрылась за ним. Жереми видел только его затылок и шляпу в круглое окошко. Потом Абрам Шрикович обернулся, секунду или две смотрел на него пристально, а потом легонько кивнул. Попрощался или ответил утвердительно на его последний вопрос? Жереми не знал. Но в одном он был уверен: Абрам Шрикович плакал.
В камере Жереми застал Владимира, тот лежал на кровати, уставившись в потолок.
— Ну что, с кем виделся-то?
Жереми не хотелось отвечать. Но тесное соседство в камере вынуждало его вновь войти в роль.
— С любовницей.
— Нежданно нагрянула?
— Нет. Это я попросил, сегодня утром. Надо было кое-что уладить.
— Ты бы поостерегся вертухая. Уж слишком он с тобой ласковый. Ладно, знаю, он замазан в твоих делишках, но не забывай, что ты только зэк.
— Не беспокойся.
— Ну так когда обмозгуем наше дельце?
— Не сейчас. Мне надо подумать, — твердо ответил Жереми.
Он опустился на кровать и обхватил голову руками. Подождал несколько секунд, надеясь, что Владимир не станет продолжать разговор.
Из коридора доносился глухой гул, в котором различались более отчетливые звуки, говорившие о том, что настало время ужина. Жереми вдруг целиком и полностью ощутил свое тело, лежащее на кровати. Каждая выпуклость окружающего мира явственно касалась его, гладила ему кожу. Только разум его отсутствовал. Он витал где-то поодаль, в этой камере, взирая на свою плотскую сущность, постигая тайну ее присутствия в этом месте. Жереми подумал об Абраме Шриковиче. Тот прозрел объяснение, которое напугало его. Он мысленно перечислил те, что спонтанно пришли ему в голову. Но вынужден был спасовать перед безумием большинства своих предположений. Он, однако, знал, что не сможет найти ответ, не затерявшись в лабиринтах мистицизма. Если речь идет о Божьей каре, то какова ее цель? Возмездие? Поиски раскаяния? И какова истинная натура Жереми? Та, что бодрствует сейчас, или та, что проявится уже завтра?
Они поели молча. Жереми почти не притронулся к еде, и Владимир, бросив на него вопросительный взгляд, забрал его поднос.
— Почему ты сегодня молчишь? — вдруг спросил Владимир.
Жереми откусил кусок яблока, чтобы дать себе время подумать или продлить паузу. Но Владимир ждал ответа. Он считал, что проявил достаточно терпения. Их молчаливые соглашения требовали, чтобы Жереми высказался.
— Ты правда какой-то чудной сегодня. Обычно ты рта не закрываешь. Я даже спать не могу, столько ты балабонишь. Без умолку: как ты раньше жил, да как будешь жить потом, какие козни строить, как выберешься из этой дыры, что будешь делать, когда выйдешь на волю, как достанется твоей жене, каких девок поимеешь, какие бабки зашибешь… А сегодня ты молчишь как пень! Все думаешь! Что с тобой?
При упоминании о жене Жереми вздрогнул. Что Владимир хотел сказать? Виктории грозит опасность? Или это просто для красного словца? Он решил выяснить.
— Это моя жена, — начал Жереми.
— Что — твоя жена?
— Опять она за свое.
— Что еще затеяла?
Жереми устало махнул рукой:
— Так, пакости всякие. Она меня достала до печенок. Вроде бы старается упечь меня еще на несколько лет.
— Ба, об этом не беспокойся. Я скоро выйду на волю и обещаю тебе, что отобью у нее охоту тебя донимать.
Жереми словно ударили кулаком в живот. Ему не хватало воздуха. Не в состоянии вымолвить ни слова, он только кивнул головой. Что еще предстоит вытерпеть Виктории? На что способно это чудовище? Избить ее? Изнасиловать? Убить? Он не мог так рисковать. Надо было взять себя в руки и действовать, чтобы защитить ее. Но как? Убить Владимира? Что ему терять? Еще годы заключения в обмен на покой и здоровье своей жены? Выбор был легкий. Но он знал, что физически неспособен это сделать.
И тут Жереми пришла одна идея. Надо было торопиться. В своем шкафчике он нашел ручку, бумагу и конверты. Кому же он писал в другие дни?
— Что ты делаешь? — спросил Владимир.
— Пишу.
— Твоему адвокату?
— Да, — ответил Жереми, — моему адвокату.
Он быстро настрочил два письма. Когда он закончил, Владимир уже уснул и оглашал камеру громким храпом. Жереми позвал надзирателя с суровым лицом и несговорчивым видом. Он передал ему одно из писем, то, что было адресовано Виктории. Надзиратель заметил, что почту принимают утром, но все же взял письмо и спрятал его в карман.
— Мне никто не звонил?
— Нет, ты кем себя возомнил, Делег? Тут тебе тюрьма, а не контора! И я не твой личный секретарь!
— Мне просто должны звонить сегодня вечером.
— Слушай, ты меня за своего кореша не держи. Здесь у нас два лагеря — надзиратели и зэки. И я-то знаю, на какой я стороне. Так что радуйся, что я взял письмо. А насчет телефона — если и будет звонок, я тебя не позову.
— Спасибо за письмо, — ровным голосом сказал Жереми.
Надзиратель, очевидно ожидавший бурных пререканий, удивился. Что-то процедив сквозь зубы, он вышел из камеры.
Дверь захлопнулась с глухим стуком, который замер, растворившись в отголосках других, более далеких звуков.
Жереми направился к окну. Ноги были точно налиты свинцом. Он оглядел двор и увидел двух беседующих надзирателей у столба электропередачи. Он взял второе письмо, сложил его, привязал к куску мыла и бросил прямо в них. Оно попало в плечо тому, что повыше, он обернулся и поднял глаза к окнам, но Жереми успел пригнуться. Он выждал несколько секунд и выглянул снова. Двое надзирателей читали посланную им записку.
Жереми лег на кровать. Усталость постепенно уносила его к неотвратимому сну. Вытянувшись, он подумал о нескольких часах просветления с невольной досадой. Они не дали ему никакого повода смотреть на свое положение с оптимизмом. Он был здесь, в этой камере, во враждебном окружении, не в состоянии довести до победного конца свои поиски. Он только что обеспечил себе еще несколько лет заключения — единственное доказательство любви, на которое он был еще способен. Когда Владимир и другой Жереми перейдут к действию в спортивном зале, надзиратели будут начеку. В анонимном письме, которое он бросил во двор, все было изложено предельно ясно.
Другое письмо раскроет Виктории и Пьеру его связь с Клотильдой и помешает ей ему писать.
Жереми полностью изолировал свою темную сторону и избавил Викторию от нависших над ней угроз. Но одновременно он обрек себя на гниение в этой дыре, сведя к нулю шансы найти выход из своего кошмара.
Ему оставалось только уснуть — и ждать. Ждать, насколько возможно, спокойно или, по крайней мере, смиренно. Но его разум, еще бодрствующий, воскресил несколько воспоминаний его короткой жизни.
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 42
