ткнула Вандиена локтем и прокричала, преодолевая шум ветра:
— Ты уверен, что не собьешься с дороги даже в метель?..
Он кивнул капюшоном. Потом вытянул закутанную руку, указывая, что надо принять немного правее. Ки повиновалась. Весь предыдущий день они путешествовали извилистыми каньонами и между холмами предгорий, постепенно подбираясь к Сестрам, нависшим над узкой тропой. Теперь дорога перестала петлять и взбиралась все выше и выше. Когда Ки взяла направление, указанное ей Вандиеном, ветер перестал забивать коням глаза снегом, зато подъем стал еще круче прежнего. Сменяли шило на мыло, подумала Ки. К тому же и ветер никуда не делся, просто теперь они были к нему боком. Да и сугробы казались мельче, ведь теперь ветер относил снег в сторону, а не бросал его прямо навстречу…
По правую руку мало-помалу вырастал крутой и голый утес, а по левую — открывался такой же обрыв. Если утром упряжка взбиралась на склон, то к полудню фургон катился практически поперек него, вдоль совершенно отвесной стены, на которой едва задерживался снег. Не залеживались сугробы и на дороге; опушенные копыта тяжеловозов лязгали по обнаженным камням, а колеса фургона, недавно увязавшие в снегу, с хрустом подминали мелкую гальку. Время от времени ветер воздвигал перед ними очередной сугроб, но только для того, чтобы мгновением позже разрушить его и унести прочь. И надо ли говорить, что теперь Ки не сбилась бы с пути и без указаний Вандиена.
Между тем перед их взорами разворачивалась панорама горной страны, исполненная разительных контрастов. Сколько хватало глаз, расстилались серовато-белые льды и снега; но вот дорога делала поворот, и открывались столь же необозримые пространства голого черного камня. Других цветов здесь не было и в помине, и на этом фоне яркий расписной фургон выглядел попросту неприлично. Кроме него да несомого ветром снега, в застывшем горном мире не двигалось более ничто. Дорога, однако, скоро сделалась такова, что Ки поняла: если навстречу попадется фургон, едущий с той стороны, разминуться при всем желании не удастся. Ки, впрочем, не особенно опасалась, что это вправду случится.
Трудно было даже представить, что в этих местах бывает весна и мертвый снег лежит здесь не вечно. Но кое-где нависшие скалы украшали тяжелые голубые сосульки — немое свидетельство того, что оттепель на перевале все же случалась. Потом Ки показалось, будто эти сосульки блестели в мутном солнечном свете несколько ярче, чем следовало. Наконец они проехали мимо одной, свисавшей достаточно низко, чтобы как следует ее рассмотреть. По мере приближения лед не только не утрачивал голубого оттенка, но, наоборот, делался ярче. Приблизившись вплотную, Ки разглядела в прозрачной толще крохотные копошащиеся создания…
— Ледяные личинки! — перекрывая шум ветра, прокричал Вандиен.
Фургон осторожно объехал застывший водопад, перекрывший половину дороги. Вандиен ничего больше не стал говорить о личинках, лишь безразлично пожал плечами, но на Ки странные существа произвели двойственное впечатление. Они завораживали ее и одновременно отталкивали. При этом у нее и мысли не возникало, что от них могла исходить какая-либо опасность, — до тех пор, пока непосредственно позади фургона не обрушилась огромная ледяная глыба. Она с треском разбилась о камни дороги, осыпав осколками корму фургона. Ки оглянулась: дорога была завалена крупными кусками синеватого льда. Еще чуть-чуть, и глыба в щепы разнесла бы фургон. Или еще хуже — убила бы коней.
— Это те маленькие создания отъели ее, — без ненависти заметил Вандиен.
— Если бы не личинки, постоянно подгрызающие лед, перевал был бы намного безопасней. Нет, останавливаться незачем. Да и вверх смотреть — тоже. Если покатится еще глыба, нам все равно некуда будет уворачиваться…
Ветер неумолчно посвистывал среди скал и шуршал снегом на разные голоса. Он казался живым существом, совавшим холодный нос в любую щель одеяний. Он то и дело менял направление и бросался навстречу из-за поворотов, ударяя в лицо.
— Ты, может быть, в кабинку бы лучше пошел? — сказала Ки скукожившемуся на сиденье Вандиену. — Какой смысл обоим здесь мучиться? Тем более что и дорогу указывать больше не надо…
Вандиен не ответил, только молча покачал обмотанной плащом головой, и Ки втайне порадовалась, что, по крайней мере, не придется сидеть одной на леденящем ветру. Ее удивляло только, зачем ему понадобилось торчать с нею снаружи.
Когда солнце подобралось к полудню, ветер начал стихать. Снежные вихри еще завивались вокруг копыт тяжеловозов, но уже не с такой силой, как прежде. Дорога, и та перестала ползти вверх; насколько было видно впереди, она горизонтально тянулась по склону, ни дать ни взять из жалости к притомившимся коням. Ки остановила фургон, давая им передышку. Она не стала распрягать их, только укрыла обоих попонами. Ширина дороги едва-едва позволила ей протиснуться к громадным животным, чтобы обтереть иней с мохнатых морд и скормить любимцам по пол-яблока. Грызла мешали им жевать, железные удила звенели. Ветер ощутимо подталкивал Ки, когда она залезала обратно на сиденье. Она обратила внимание, что к его шуршанию снова добавился посвист. Неужели усиливается, подумалось ей. Она хотела дать серым как следует собраться с силами, но долгая стоянка на подобном ветру могла кончиться плохо. Ки забралась в кабинку и затворила за собой дверь.
Вандиен уже сидел внутри. Здесь было не теплее, чем снаружи, но хоть не дуло, и он откинул с лица капюшон. Всклокоченные волосы стояли дыбом над обожженным морозным ветром лицом, темные глаза казались совсем черными и блестели больше обычного. Он улыбнулся Ки, и она улыбнулась в ответ, тоже стаскивая капюшон. Оба чувствовали себя победителями: забраться в подобную погоду так высоко — это вам не шутка. Это победа над горами и ветром, пусть маленькая и временная, но настоящая и оттого немного хмельная.
Ки вытянула одну колбаску из связки, подвешенной на стене, вынула поясной нож и нарезала ее на деревянном откидном столике. От промерзшего мяса сразу заныли зубы. Путники принялись жевать, чувствуя, как тихонько подрагивает фургон под напором свистящего ветра…
Неожиданно поднявшись, Вандиен приоткрыл дверцу кабинки, высунулся наружу и указал на крохотную точку в небесах:
— То-то я и слушаю — слишком уж чистый звук для простого ветра! Ага, вот опять!.. С ума сойти! Чтобы гарпии летали в такую погоду!.. Этот самец, правда, не как все. Это изгнанник, да я тебе, кажется, уже говорил. Интересно, справится ли он с ветром?..
Живот Ки так и перевернулся вверх дном. Она подошла к Вандиену и посмотрела, куда он показывал. Гарпия была слишком далеко, чтобы как следует рассмотреть цвет. Он коричневый, твердо сказала она себе. Ну, может, темно-фиолетовый…
