бедно спать спокойно на свободе, чем за решеткой с голой жопой.
Меня не услышали. Мое участие в Дашиной жизни закончилось раз и навсегда.
Даша должна понести заслуженное наказание. Видимо это ее кара. Остаток дней провести за решеткой.
Отбросив лирику, нажал на педаль газа.
Глава 19
Когда проснулась за окном уже было светло. Улыбнулась, услышав детский топот.
— Мама, тавай. Мама- лепетало мое счастье.
Постель, с Роминой стороны была пуста. Значит не приезжал.
— Встаю сыночек, встаю. — заправив кровать. Мы дружно отправились умываться, и готовить завтрак.
Включив сыну мультики, пошла на кухню, открыла холодильник…так. Будет каша, блинчики, и сырники.
Ну, что ж приступим. Достала все необходимые ингредиенты, и приступила к готовке.
Торты и пирожные на заказ, последние несколько месяцев я не делаю. Решила оставить все до лучших времен. Отдавала последний заказ с какой-то легкой грусть. Но, понимала, что я физически не потяну столько заказов.
У меня было на примете несколько хороших девушек кондитеров, они так же работали на дому. Мы часто переписывались, делились рецептами. Своим постоянным клиентам, я дала их координаты.
Щелкнув замок, дверь открылась. Матвей с громким визгом полетел встречать. Первый. Он обязательно должен встретить Рому первым. Если не получится, обида будет страшная.
— Рома, — выхожу из кухни- Только не говори, что у вас там факс сломался. И вы по всей Москве искали почтовых голубей.
— Доброе утро. — целует в губы, снимая куртку. Матвей стоит рядом похныкивает, хочет, чтобы папа перестал трепаться, и взял его на ручки. Что Рома и делает. — Иди ко мне боец. — звонко чмокает его в щеку. Матвей заливисто смеется. — Если бы, — хмурюсь, потому что Рома не смеется. Он вообще какой-то потрепанный, подавленный.
— Что случилось? — настороженно спрашиваю.
— Ничего хорошего. Ира, а есть что позавтракать? Есть хочется, жуть. — выходя из ванной спрашивает муж.
— Ой. Да, конечно. У меня там блины, сырники и каша. — спохватываюсь и быстрым шагом иду на кухню.
— Ого!
— Рассказывай. Я же вижу, что, что-то случилось. — перед Ромой, ставлю на стол тарелку с рисовой молочной кашей и сырники со сметаной.
— Накрыли приступную группировку. Криминальную. — я молча села на соседний стул, машинально поглаживая животик. — Двое из этой группировки, сотрудники нашего отдела.
— О боже… — пораженно хлопаю глазами. — Кто это? — подаюсь вперед.
— Участковый Никита и Даша. — недовольно поджав губы, рассказывает.
— Ты шутишь. — нарушая затянувшееся молчание говорю.
— Если бы. Там сейчас такой кипишь. Весь отдел на ушах стоит. Генерал, рвет и мечет. Сейчас поем, переоденусь и в управление поеду на ковер. — устало растирает лицо.
— Тебя могут уволить? — настороженно спрашиваю.
— Нет. — качает головой. — Но выволочка обеспечена. — грустно улыбается. — Не волнуйся, родная, все под контролем. — наклоняется и целует в лоб.
— Ром, но как она могла… — все еще в неверии качаю головой. — Ее теперь посадят?
— Конечно. — кивает. — За что боролась на то и напоролось. Поверь мне родная, она прекрасно отдавала себе отчет в своих действиях. Никто ее не принуждал, не шантажировал. Все было добровольно, она участвовала в этом не один год.
— Кошмар Ром. А с виду и не скажешь.
— Очень часто с виду беззащитная овца, может быть кровожадным волком. — разводит руками. — Все в жизни бывает.
— Она просила тебя о помощи. — не спрашиваю.
Я и так знаю ответ. Конечно просила, наверное, еще и обещала небо в алмазах.
— Да, — серьезно кивает.
То, что Рома отказал, я это чувствую. Он не стал бы помогать кому-то в ущерб семье. Тем более Даше.
— Как ты думаешь ее надолго посадят? — убираю грязные тарелки в посудомоечную машину.
— Там большая показательная база, за ними давно наблюдали. Думаю, от тридцати лет до пожизненного. — Я так и села, хорошо, что рядом оказался стул.
Вот это Дааа….
— Ириш, я не знаю во сколько я приеду. — Рома достал форму. Обычно он в отдел надевает деловой костюм, но вот в Управление к генералу, решил поехать при полном параде. — Не жди меня, пожалуйста.
— Я так понимаю, не ждать в ближайшие несколько дней. — хмыкаю, складывая руки на груди.
— Вероятнее всего. — не споря, соглашается. — Нас почешут и в хвост и в гриву. Даже не сомневаюсь.
— Будь осторожен. — поправляю галстук.
— Как всегда. — притягивает к себе, и дарит нежный поцелуй.
Глава 20
Все утро ждала звонка от мужа, но телефон упрямо молчал. Беспокойство съедало меня изнутри. Ну и капельку любопытства. Брать инициативу в свои руки и звонить Роме я не стала. Последние два дня он с отдела не вылезает. После того как Дашу и участкового задержали. На отдел спустили всех собак. Даже по новостям показывали репортаж, и мой Рома давал интервью. Это была сенсация, несколько лет не могли раскрыть это преступление. Какое-то нехорошее предчувствие неприятно кольнуло сердце.
Старалась успокоить себя тем, что у Ромы все под контролем. Напряженно смотрела в окно, пока сын играл с лего. Потратив все утро на домашние хлопоты, решила выбраться в парк на прогулку с сыном. Погода солнечная. Дома сидеть совсем не хотелось.
Выйдя на прогулку, отправились с сыном в наш любимый и такой уже родной парк, после переезда, мы сразу облюбовали несколько красивых мест.
Нетерпеливо шагала по хрустящему снегу, Матюша с большим любопытством смотрел на падающие снежинки, открывал ротик, высовывая язык, смешно пытался съесть их. Дойдя почти до выхода из парка, услышала мужской хриплый бас.
— Вот мы и встретились ТВАРЬ. - резкая боль по голове, не дала возможности даже среагировать, ничком падаю на снег.
Больно ударяясь всем телом. Тело стало будто ватным, пальцы на ногах свело судорогой.
Полусознательном состоянии, я лежала на снегу, и сквозь слезы, видела, как схватив моего ребенка подмышку, Манукян подбегает к обшарпанной машине синего цвета, садиться, и с звонким шумом срывается с места. Мне так хотелось надеяться, что все происходящие чудовищный сон, и открыв глаза я буду в надежных объятиях мужа, а сынишка будет спокойно спать в детской. Но, чуда не случилось.
Этот кошмар, моя новая реальность.
И если я думала, что хуже быть не может, то пронзительная боль в животе, словно в насмешку, показало мне, что очень даже может. Зажмурилась. Мой крошечный малыш. Он тоже пострадал. Я ведь упала на живот.
Горько заплакала, утыкаясь лицом в снег. Боже помоги мне. Прошу.
Спасительная темнота пришла не сразу. Я слышала встревоженные голоса. Кто-то пытался узнать, как я себя чувствую. Единственное что я шептала, чтобы спасли моего ребенка. Умоляла. Заклинала.
Я чувствовала боль. Пронзительную, удушающую боль.
