с удлиненными мордами, похожими на бараньи. Маисовое поле давало ему корм для свиней и еду для семьи.
Семья Лари состояла из слабоумной дочери Лизы и двух сыновей-подростков Гарри и Джона, которые нигде не учились, но и отцу не помогали. Лиза целыми днями смотрела телевизор или ходила вокруг дома и подбирала с земли разноцветные камешки, парни же неделями пропадали в соседнем селении, где жили аборигены овамбо, известные привязанностью к наркотикам, пьянством и развратом. Жена Лари ушла от него несколько лет назад с проезжим механиком из Аделаиды. Этим своим поступком она подарила ему застывшую на его лице и на всей фигуре печать растерянности и обиды.
Предки Лари Парка, выходцы из Шотландии, жили в Намибии с незапамятных времен. Отец его работал чиновником в Виндхуке и часто играл для своих друзей на волынке. От него тоже ушла жена, и он умер холостяком в 53 года, подхватив ВИЧ-инфекцию после посещения черного борделя.
Лари ушел от отца в 15 лет. Сначала он жил со смешанной компанией белых и аборигенов на окраине столицы, развлекаясь выпивкой и наркотиками и обучаясь африканскому сексу у немолодой бушменки из Уолфиш-Бея. Позже, когда эта жизнь ему порядком осточертела, он встретил парня из фермерской семьи, который много рассказывал ему о своем счастливом детстве вдали от городских трущоб на природе. Лари решил тоже стать фермером и выращивать маис.
Дальнейшая его жизнь была одной сплошной раной, а после ухода жены он утратил всякий к чему-либо интерес и выполнял свои житейские обязанности как машина. Было ли в нем еще что-то живое, теплилась ли надежда на лучшую жизнь? Никто никогда не видел в нем мягкой сердцевины, да и откуда она могла бы взяться. Главным для него было сводить из года в год концы с концами, выращивать маис, кормить свиней и напиваться в стельку каждый вечер, а на рассвете снова вставать и тянуть лямку. Иногда он себя спрашивал, есть ли на свете что-нибудь, ради чего он бы мог отдать свою никчемную жизнь, и отвечал: нет, конечно, нет! Женщины вызывали в нем отвращение, в бога он не верил, а с деньгами, появись они у него, он бы не знал что делать. Разве что купил больше свиней да подарил слабоумной дочке разноцветные бусы.
Когда на его поле упал шар и слух об этом происшествии разошелся по ближайшим фермам, сначала одни только ближайшие соседи приезжали к нему посмотреть и потрогать эту штуковину. С каждым из них он опрокидывал по стаканчику сидра и выкуривал по самокрутке. Приехало несколько журналистов из местных газет и один американец с застывшей на его лице гримасой превосходства над всеми. Позже, когда из Национального института судебной медицины в сопровождении местного шерифа и двух молчаливых спутников к Лари пожаловал Пол Лудик, чернокожий джентльмен солидной комплекции и с двумя подбородками, Лари впервые подумал о том, что из этого шара, который теперь, несомненно, является его собственностью, неплохо бы извлечь какую-нибудь выгоду.
Пол Лудик и его спутники долго пили сидр и курили городские сигареты, расспрашивая Лари о подробностях падения. Он повторил им то, что уже рассказывал соседям: да, он слышал громкий хлопок, хотя был в это время в свинарнике и возился в навозе, собирая его на удобрение. Удобрение он позже повез на свое поле и увидел шар рядом с дорогой. Шар был из светлого блестящего металла и лежал в ямке, образовавшейся при его падении. Лари попробовал откатить его ближе к зеленым зарослям, но не смог сдвинуть с места. Было видно, что он сделан из толстого тяжелого металла и что для того, чтобы его сдвинуть, нужен кран или экскаватор, а не его хилый пикап.
Тогда Пол Лудик предложил двум своим спутникам и шерифу столкнуть шар с места. Поднатужившись, они с большим трудом вытолкнули его из ямки и подкатили к дороге, но тут Лари заявил, что поскольку шар — это его собственность, он не хочет, чтобы его выкатывали с участка на дорогу, которая ему не принадлежит, а является общим достоянием. Шериф подтвердил законное право Лари на владение шаром, и Пол Лудик со спутниками и шерифом уехали восвояси, Перед тем как уехать, гости проделали с шаром какие-то научные манипуляции, поскребли его напильником и покапали на него кислотой. Лари не стал возражать против этих действий, потому что ему самому тоже хотелось узнать, из какого металла сделан упавший на его участок предмет.
Через день Пол Лудик приехал снова с двумя спутниками. На шар они поглядели только издали и трогать его не стали, но зато вызвали Лари из свинарника и, налив ему в пластиковый стакан до самого верха джина, начали расспрашивать его о его семье и хозяйстве. Все узнав и записав, Пол Лудик вынул из бумажника пятьдесят стодолларовых ассигнаций и предложил Лари тут же подписать договор о продаже упавшего с неба шара. Покупателем выступала какая-то неизвестная фирма, впрочем, Лари это было неважно. Таких денег у него никогда не бывало, но он смекнул, что может заработать больше, и не стал ничего подписывать. Пол спрятал деньги в свой бумажник, хлопнул дверцей джипа и уехал со своими дружками.
2
Ночью Лари не спалось, он встал, подбросил свиньям отрубей и пошел на свое поле к шару. Ночь была безлунная, жаркая. Звезд на небе тоже не было видно. Еще издали Лари заметил над дорогой какое-то свечение, будто жгли солому. Он ускорил шаг, потом начал бежать. Свет становился все ярче, он окружал шар холодным белесоватым облаком. Так светится экран телевизора, если в доме выключен свет. Такое свечение бывает иногда вокруг луны при чистом небе.
По мере того, как Лари приближался к шару, шаги его замедлялись. Он подошел совсем близко, и ему показалось, что он слышит какую-то музыку. Да, он не ошибался, из шара раздавались волнистые, кружевные звуки знакомой музыки, которую, Лари был уверен, он знал с раннего детства, с тех лет, когда отец играл для них на волынке, а он, босоногий мальчишка, танцевал под нее со своей сестренкой Клер. Лари уже вошел в облачко, окружавшее шар — изнутри оно казалось голубоватым паром, — и доверчиво слушал знакомые мелодии с необычайно живыми свежими оттенками, которые лучились и переливались, наполняя его неведомым прежде блаженством. Он начал двигаться в ритм с этой музыкой, и его натруженные руки и ноги были легкими в танце, как в молодости. Лари забыл о своих тревогах, которые держали его столько лет в непрерывном
