Снежана не стала останавливать подругу. Слишком хорошо знала, как важно одиночество после того, как вновь начинают кровить раны на сердце.
Чашки давно были вымыты, о бегущей воде Снежана забыла. Опомнилась, поспешно закрутила кран, вытерла руки полотенцем и подошла к окну. Надеялась увидеть Виту где-нибудь на скамейке у дома, но скамейка была пуста.
Снег продолжал заметать всё вокруг.
Снежана беспокоилась.
Глава 23
Иван Резников собирал осколки. Отец, бурча о поганой жизни, курил, стоя прямо у открытого балкона.
– Закрой. Простынешь.
– Отстань, Ваня. Раньше помру, быстрее буду счастлив.
– Я понимаю, что ты хочешь к маме. Но обо мне ты подумал?
Отец промолчал. Иван выбросил осколки, вернулся в комнату, сел рядом:
– Пап, тебе надо жить дальше. Мама бы этого хотела.
Тот махнул рукой, вышел без куртки на балкон.
Зазвонил мобильный. Резников, не спуская глаз с родителя, нажал «принять».
– Вань
– Бриз, я знаю, ты поехал домой. Не хочешь вечерком заскочить? Хочу обсудить полученную информацию.
– Пуль, я, наверно, не смогу.
– Оставишь меня без торта?
– Мне сейчас не до шуток.
– Бриз, я привыкла работать в тандеме. Кто своими ошибками будет направлять меня на верный путь?
– Боюсь, придётся обойтись без меня.
– Не хочешь рассказать, что случилось? Это связано с твоим…?
Иван оборвал Селивёрстову, увидев, как отец перевесился через перила:
– Мне пора! – отбросил телефон, ринулся на балкон.
– Я конфету выронил, – объяснил отец перепуганному сыну. – Твоя мама знала, как я люблю ириски и всегда парочку совала мне в карман халата.
Иван с трудом выдохнул. Обнял отца.
– Не делай так больше, ладно? Чёрт, я же испугался!
– Пугаешься, значит, живёшь. А я уже ничего не боюсь, Ваня. Даже смерти.
***
Селивёрстова была расстроена. Сначала зависла в пробке, потом друг отказался приехать. Ещё и снег усиливался.
Когда Александра расстраивалась, покупала сладкое. Она вышла на остановку раньше, зашла в магазин и набрала сразу понемногу всего.
«Про запас», – так объяснила свои траты совести и истончающемуся кошельку. Дел после случая с «Шифровальщиком» поубавилось. (Читайте «Полярные чувства») Соответственно и средств к существованию тоже. Но детектив не отчаивалась. И, если раньше выбирала дела себе по вкусу, то сейчас бралась за самые ординарные. Да только и их за последний месяц было не так много.
Раскладывая сладости по полкам, Александра подсчитывала свои финансовые возможности, и по всему выходило: ещё пара недель, и придётся туго. А на носу Новый год. Она ещё не купила подарок родителям, «Толстому» и новому сотруднику Рукавицы Андрею Гольцеву. Приятному парню, чем-то напоминающему Бриза, когда они только познакомились. Давно это было: пять лет назад или даже чуть больше.
Гольцев вызывал в ней необъяснимую симпатию. Встретить светлого человека в рядах полиции было не так-то просто.
Чайник заполнился водой. Александра выбрала из множества пакетиков заварную розу с кусочками ананаса, достала любимую кружку с космосом, и в ожидании, кипятка, взялась за маркеры. Стопка листов ожидала на подоконнике, там же, куда она спрятала упаковку шоколадных драже, в надежде полакомиться ими, когда закончится первоочередное печенье с орехами.
Пять полос разделили бумагу по вертикали. Бордовым шло имя Ангелины. Александре никак не удавалось полностью избавиться от личной неприязни.
Виталине она дала маковый.
Снежане цвет летнего неба.
Марку оливковый: он оставался непонятным, ведь с ним она лично не общалась.
Убийца для лёгкости восприятия получил имя «Любовник» и цвет пепла. Ничего яркого он пока не заслужил.
Детектив с грустью взглянула на пустующий стул и поймала себя на мысли, что ей очень не хватает Бриза. Взяла маркер цвета Берлинской лазури – таким невнятным сейчас было её настроение – и начала записывать.
Итак, начнём по порядку. Несмотря на рассказы трёх разных человек, в портрете Васильевой новых черт не появилось. Взбалмошная, эгоцентричная и скрытная. Такой я её и запомнила. И это лишь подтверждает мою теорию: её улыбки и фразочки «Живу так, как хочу» скорее всего фальшивые. Что нам это даёт? По сути ничего. Ангелина остаётся запертой ненужной шкатулкой. Которая кому-то надоела?
Виталина.
Явно непростая личность. Обнаружила Васильеву. Испытала шок. Этим объясняется её поведение? Или дело в ненависти к полиции? Откуда эта ненависть? Что-то из прошлого? Допустим, у неё личная неприязнь. Важно ли это? Нет. Не знаю. Могла ли она утаить что-то о Васильевой из-за той же ненависти к полиции? Возможно. Виталина ничего полезного не сообщила. О татуировке не знала, но не удивилась. Почему? Так хорошо изучила скрытную подругу?
Детектив обвела последний вопрос неоново-жёлтым, когда зазвонил телефон. Номер принадлежал Чуриной. Александра вбила его сразу, как только нашла на странице сайта.
– Слушаю.
– Детектив? – заметно нервничая, уточнила Чурина.
– Виталина, вы хотели что-то сообщить?
– Да. Я вспомнила!
– Вспомнили что?
– И как я могла забыть… Ангел как-то по пьяни упомянула некого мастера из тату салона. Юрия. Она жаловалась, что он на ней помешался.
– У вас есть адрес салона или полное имя мастера?
– Название. Ангелина писала его ВКонтакте.
– Хорошо. Найдёте, перешлите СМС.
– Подождите! Я бы хотела извиниться. Я не должна была так вести себя.
Виталина вела себя странно. Александра не могла уловить, в чём подвох, но чувствовала, женщина чего-то не договаривает.
– Детектив… – в трубке слышался звонкий гул ветра.
Александра выглянула в окно: улицу атаковала метель.
