— Сколько наших погибло?
— Три человека и лев, — машинально ставя знак равенства между людьми и зверем, пробурчал Гиена. — Раненых много. Семеро тяжелых и каждый второй легко.
В наших обстоятельствах прекрасное соотношение. Этих было не меньше сотни. Воистину правильно спланированное нападение выглядит чудом. Почуй нас часовой и подними вовремя тревогу…
— Не понимаю, — пробурчал каратель, возвращая клинок.
Надо было родиться в поселке оружейников, чтоб знать некоторые хитрости, о которых не ставят в известность посторонних. Треть клинков уходит в брак при абсолютно равных условиях и у опытного мастера. При совершенно одинаковой загрузке тиглей, температурных режимах и прочих тонкостях в силу неведомых причин ничегошеньки не получалось, тогда как и до, и после злосчастного дня проблем не возникало. Не зря кузнецы всегда проходили по разряду колдунов и регулярно исполняли надлежащие обряды. Только вот не всегда помогает, а в чем проблема, никто не знает и разобраться не получается.
К примеру, иной раз узор не появляется, а качество при том выходит ничуть не хуже, но на сторону такие изделия практически не уходят. В каждом ремесле имеются свои тайны, и кое-что лучше не показывать. С другой стороны, многие изделия, вышедшие из поселковых кузниц, вовсе не хлам, а очень неплохое оружие, но люди мечтают о булате и платят за него.
— Случайно достался. — И рассказываю о своем замечательном опыте горевестника.
Слушатель хмыкнул одобрительно. Убить за оскорбление — это по-нашему.
— Запросто разорвет при выстреле, — киваю на ружье, — но если отпилить поврежденный кусок, вполне себе годно. Правда, близко и не точно, но можно превратить в дробовик.
— Посмотри внимательно, — хмуро сказал подошедший капитан, — это не обычный ударный механизм. Здесь от удара идет искра и выстрел. Намного удобнее.
Мимоходом он дал понять, что не только разрешенные людям фитильные ружья повидал. Я-то мог наблюдать иногда со стороны, да и за поясом не зря держал последнее слово техники, а ему откуда знать?
— Патроны картонные, уже заранее приготовленные.
— Они должны иметь бешеную скорострельность, — подумав, произношу, с неприятным чувством представив картину наступления на фургоны под таким обстрелом.
— Вот именно! Никто даже не слышал про такое. Наверняка новейшие изделия. К ним и патронов не купить.
— К этому тоже, — протягивая револьвер, говорю. — Готов сразу на сделку, если еще обнаружится.
О таком нормально договариваться, если не наглеть. Ты получаешь интересное и другим абсолютно не нужное сразу, потом вычтут стоимость из доли. Правда, важность некоего предмета лучше не показывать остальным, чтоб сумму не задрали выше небес, однако все мы нынче крупно разбогатели, и мало шансов, что кому-то не понравится. Сытый человек гораздо благодушнее голодного и любит проявлять щедрость, если ему та ничего не стоит. Вот красть из общей добычи лучше не пробовать. Попавшегося навечно изгоняют. И не важно, племя это или каратели. Слух пойдет впереди, и места в сертане ему не найти нигде.
— В обмен на это? — спросил Капитан, показывая поврежденное ружье.
Подразумевается обратное. За ерунду не получишь. Обойдется дорого.
— Я шел в числе первых снимать часовых!
— Это честь для тебя, — делая вид, что не понимает намека, торжественно провозгласил он.
— И все патроны к нему! — твердо говорю.
Вряд ли апер много таскал с собой, но лучше сразу задрать планку для дальнейшей торговли. Честь и слава приятны, но иногда надо не забывать о шкурных интересах.
— Сколько обнаружим подходящих по размеру, — теперь усмехаются оба, — все твои. За справедливую цену. Договорились.
Глава 8
Караванщик
Караван все так же медленно тащился, только вечно скачущие туда-сюда наемники-почтари исчезли. В результате соляники проявляли обычно несвойственную им бдительность и раздражительность. Постоянно настороже, отвечать на вопросы не желали. С Писарем, как подневольным, в принципе не стали бы говорить, но они и от остальных отмахивались. Не свои, но и не чужие. Пока каратели торчали рядом, открыто не посылали, а сейчас стали откровенно грубыми.
Через двое суток примчался всадник. Издалека не разобрать, но явно кто-то из охраны каравана. Над ним постоянно висел в воздухе ястреб. Начальники отрядов возчиков, включая ихнего Мухача, срочно собрались вместе и устроили совещание. Потом началось какое-то шевеление, человек тридцать разом ушли на конях, и в воздухе повисло ощутимое облегчение, смешанное с заметной завистью. Каратели не просто перебили чужаков, но еще и нахапали такое количество трофеев, что просто не способны самостоятельно их утащить.
Еще через сутки под вечер появились фургоны. В каждом запряжено по три огромных битюга, вполне подходящих под закованных в латы всадников. Тянуть немалый груз в оглоблях прекрасно подходит эта порода. К их костру завернули сразу три, причем только в одном был знакомый возница. Двумя остальными правили те самые, уехавшие на подмогу. Они сноровисто распрягли коней и удалились к своим, унося достаточно тяжелый сверток и забрав своих лошадей. Стоппер, видать, расплатился за помощь.
— А где Бирюк? — спросила Мария, еле дотерпев, пока посторонние удалятся.
— Внутри, — хмуро ответил ее родич. — Он ранен.
Она моментально вскочила на колесо и нырнула внутрь фургона, вызвав недовольное карканье ворона. Илак заметил, что тот предпочитает передвигаться с удобствами, используя транспорт и в основном сладко спя. Время от времени хозяин запускал его в полет явно на разведку, но в целом Карк вечно сидел где-то рядом. Впрочем, на стоянках всегда был деятелен, и насколько Писарь успел понять, ночами занимался охраной. Спутник не реагировал на членов их маленького отряда, но стоило вблизи появиться чужому, даже знакомому человеку, моментально будил хозяина.
Кстати, на животных реагировал очень выборочно. Воющий вдалеке шакал или даже лев интереса не вызывали. Сорвавшаяся с привязи лошадь удостаивалась сигнала. На мелкое животное в пределах досягаемости, вплоть до зайцеобразных практически его размера, моментально нападал и убивал. Он вообще жрал все подряд от насекомых до каши с мясом и не брезговал яйцами или птицами. Поведение при этом подтверждало книжную истину о Спутниках с не соответствующими диким пернатым и животным повадками.
С другой стороны, там определенно говорилось: такие особи от чужаков фамильярности не терпят и максимум не трогают членов семьи хозяина. Более того, они от тех не всегда еду принимают. Светлая совершенно спокойно кормила Карка с ладони, а ворон хоть и не лез под руку, однако клювом не долбил и пищу спокойно брал. Либо что-то не так с источником, либо с ней. Прямо ведь не спросишь, легко дождаться от Бирюка кулаком в лоб, если любопытство не понравится. Он совершенно спокойно мог беседовать с низшим по положению, но вот стоило заикнуться о Спутниках, как доброжелательность сразу улетучивалась. Нечто тайное или религиозное с ними связано, и обсуждать это не хотят. А может, и то, и другое одновременно.
