сделал пометку на своей карте.
— Давай. Пошли.
Мы вернулись на стоянку перед обсерваторией и по извилистой дороге поехали к парку внизу. Скинулись на долларовый взнос и припарковались возле игровой площадки.
Мэтт посмотрел вверх по склону холма, затем на свою карту.
— Как я понимаю, мы идем прямо отсюда, поворачиваем налево, может быть, в тридцати ярдах, и продолжаем идти вверх, пока не натолкнемся на большую пальму.
— Верно.
Мы вышли из машины, взяли лопаты из багажника, осмотрелись, чтобы убедиться, что никто на нас не смотрит, и поспешили в кусты.
Я действительно не собирался помогать ему, но все-таки передумал. Что бы я делал? Сидел весь день в машине, пока он шастает по лесу? Кроме того, это может быть забавно. И мы на самом деле можем что-нибудь найти. Пока мы поднимались, Мэтт продолжал говорить, и, стоит признать, его азарт был заразительным. Он был настолько уверен в себе, так доверял своим расчетам, что я начал думать, что, да, может мы действительно первые, кто пытается найти эту вещицу.
— Уверен, что киношники его потом не забирали, — сказал Мэтт, перепрыгивая через небольшой куст репейника. — Думаешь, они будут тратить время, обыскивая акры зарослей в поисках стремного, дешевого куска металла?
А в этом был смысл.
Мы взбирались больше часа. На машине мы бы добрались до вершины холма за пять или десять минут. Но пешком… это другая история. Я где-то читал, что Гриффит-Парк покрывает несколько квадратных миль, и теперь в это верилось легко.
Ужасно уставшие, мы добрались до пальмы Мэтта, остановились и немного посидели под деревом.
— Черт возьми, почему мы не взяли с собой попить? — спросил я. — Как можно быть настолько тупыми?
Мэтт сверялся с картой.
— Тут недалеко. ещё пятнадцать, может двадцать минут ходьбы. Полчаса — максимум.
— Полчаса? — застонал я.
Мэтт встал, смахивая со штанов палые листья.
— Пошли. Чем скорее доберемся, тем скорее закончим.
— Что если это даже не то место?
— Это то место. Я просмотрел эту видеозапись двадцать раз.
Я заставил себя встать.
— Хорошо. Пошли.
Как оказалось, участок где, по мнению Мэтта, лежал баллонный ключ, был окружен густыми, почти непроходимыми кустами, многие из которых были усеяны шипами. Через одни мы перепрыгивали, под другими проползали, и через некоторые — просто продирались. Мои рубашка и брюки теперь были в рваных дырах.
— Ты мой должник, — сказал я, когда мы пересекли особенно сложное место. Я перешагнул через чудовищного жука, который словно вылез со страниц какого-нибудь писателя-фантаста. — Ты у меня в огромном долгу.
Мэтт засмеялся:
— Я тебя услышал.
Он схватился за низко висящую ветвь дерева и перемахнул через несколько спутавшихся кустов манзаниты. Я последовал примеру.
— Черт!
Крик Мэтта я услышал раньше, чем приземлился. Промахнувшись, я упал на бок, затем встал, отряхивая грязь.
Мы оказались на небольшой поляне, окруженной со всех сторон стеной зарослей. Посреди прогала стоял самодельный деревянный сарай.
А на стене сарая, белыми печатными буквами было аккуратно выведено слово:
ГИГАНТ[6]
— Они нашли его. Какие-то долбоебы уже нашли его. — Мэтт кинул лопату. Он выглядел так, словно его только что ударили в живот. — Я был абсолютно уверен, что мы будем здесь первыми.
Не хотелось лишний раз напоминать, но я должен был сказать:
— Я тебя предупреждал.
Мэтт неподвижно стоял в тишине.
Я посмотрел на сарай, на белые буквы слова — ГИГАНТ — и хотя от жары я вспотел как слон, мне вдруг стало холодно. В этой маленькой корявой постройке, в самом факте её существования, было нечто жуткое; нечто, отчего хотелось перепрыгнуть через стену кустов и направиться вниз по склону прямиком к машине. Фанатичный интерес и посмертное поклонение, которые окружали людей вроде Джеймса Дина, Мэрилин Монро и Элвиса, всегда беспокоили меня, всегда заставляли чувствовать себя немного неловко, и сарай передо мной усиливал это чувство в десять раз. Это не было частью музея или коллекции, это был какой-то… храм.
И тот факт, что он явно было самодельным и находился в глуши, спрятанный в труднодоступном месте, лишь усиливал моё беспокойство.
Я не хотел встречаться с фанатиками, которые его создали.
Мэтт все ещё молча стоял, и пялился на сарай.
— Давай проверим что там, — я изобразил храбрость, которой не чувствовал. — Давай посмотрим.
— Хорошо. — Мэтт устало кивнул. — Почему бы и нет.
Пройдя по поляне покрытой короткой травой, мы шагнули в открытые двери. Нам потребовалось время, чтобы после дневного света снаружи приспособиться к темноте внутри.
Глаза Мэтта привыкли быстрее.
— О Боже… — вздохнул он.
Стены сарая были обклеены сотнями, или даже тысячами фотографий. На снимках были женщины: некоторые молодые, некоторые среднего возраста, некоторые старые.
Все они были голыми.
Женщины располагались в разных позах, и внизу на каждой фотографии была подпись.
Но это ещё не все.
В центре комнаты, из большого квадратной глыбы камня, торчал баллонный ключ. Тот самый баллонный ключ, который бросил Джеймс Дин. Нижняя половина с изогнутым долотом застряла в скале. Верхняя половина с закругленным торцом баллонного ключа прямо вверх. Металл был безупречно отполирован, на нем не было и намека на ржавчину.
Было очевидно, что об этом инструменте кто-то заботился.
Озноб, который я почувствовал снаружи домика, вернулся, и стал ещё больше.
— Боже, — снова прошептал Мэтт. Он прошёл в центр комнаты и осторожно потрогал железный баллонный ключ. — Что это, черт подери, такое?
Я старался, чтобы мой голос звучал не слишком серьезно:
— Это то, что ты искал все утро.
— Я в курсе, мудила. Я имею в виду, вот это что? — Мэтт обвел рукой комнату.
Я покачал головой. Ответа у меня не было.
Мэтт взобрался на каменную плиту и расставил ноги над баллонным ключом. Ухватился обеими руками и попытался его вытащить. От усилий лицо Мэтта покраснело, вены на шее и руках взбухли, но инструмент не сдвинулся.
— Знаешь, что это мне напоминает? — спросил я.
— Что?
— Меч в камне. Помнишь, как те рыцари годами пытались вытащить меч из камня, но так никто и не смог? А потом Артур вытащил его и стал королем Англии?
— Ага.
— Может ты станешь следующим Джеймсом Дином, если вытащишь этот ключ.
— Мы оба станем богатыми, если я его вытащу.
Мэтт снова напрягся, пытаясь вытащить этот неподвижный кусок металла. Дотянулся до лопаты и начал вырубать железку у основания.
Я глянул на нее, а затем мой взгляд вернулся к фотографиям на стене.
Обнаженным фото.
Я повернулся. Передо мной, на уровне глаз, была фотография великолепной рыжеволосой девушки лежавшей на кровати с раздвинутыми ногами. её груди были маленькими,
