Книга Теперь вы знаете, кто я. Том V - Андрей Еслер

Офицерский состав за столом впадает в ступор, замирая в самых разных позах. Один так и застыл с недонесённой до рта ложкой и открытыми губами. Я кривлюсь, потому что этот балаган меня порядком уже успел достать, но все как будто продолжали играть спектакль, о котором я не знал. А началось всё с лёгкой подачи Вайерис, именно оттуда, подозреваю, что от Капмфа, пошла привычка величать меня владыкой, коль уж такой статус имею. Ну и Калум не мог упустить такого, раз его привычку звать меня боссом никто не подхватил, а тут пара сотен Вайерис готовы поддержать, он решил звать меня владыкой перед всей армией Альянса. И подговорил на это дело всех остальных, народ был не против, особенно после моей демонстрации силы на полигоне. И хоть я и просил его этого не делать, он стоял на своём, аргументируя тем, что у всех офицеров здесь есть звания: унтеры, сержанты, капитаны и даже патриархи. Чем мы хуже?

— Нельзя тебе, босс, без погоняла. Будешь владыкой, — белобрысый потирал руки. — Сейчас как запатентуем это, второго такого не будет!

Тогда я посчитал его слова глупой шуткой. Думал, что Калум подурачится и забудет, дак нет же, развил бурную деятельность там, где не просили, вон даже Кинтаро проняло.

И не только его, все, кто мог его слышать в радиусе десяти метров, останавливаются и таращатся на меня. Кто-то улыбается, кто-то начинает сдержанно хихикать. Офицеры, что сидели спиной, поворачиваются посмотреть на моё владычество. Посмотрели, улыбнулись в усы и отвернулись. Но по раздавшемуся шёпоту я понимаю, что стану темой для обсуждения на весь ближайший день. Хорошо, если только на один.

И только тот парень, что подмигивал мне в самом начале, остался совершенно серьёзным. Его взгляд как будто сканировал меня, а затем он резко встал и торопливо покинул здание столовой. Я невольно проводил его взглядом, не совсем понимая такую реакцию, в отличие от остальных.

— Спасибо, Кинтаро, за этот цирк, — вздыхаю, не имея с утра пораньше ни сил, ни желания устраивать разбор полётов. Развлекаются за мой счёт? Ну и шут с ними. Однако японец остаётся таким же серьёзным. — Кто там пришёл?

— Какая-то женщина лет тридцати, — докладывает Кинтаро, но видит по моему выражению лица, что мне это ровным счётом ничего не сказало, начинает строить портрет: — Волосы цвета соломы, миловидная с какой-то сумкой.

— Не помогает, — качаю головой, ничего не понимая. — Не знаю такой.

— С ней девочка лет семи. Может, меньше.

И вот тут меня осеняет, я понимаю, что это не может быть совпадением, а значит, пришла моя знакомая из ночного переулка. В темноте я её не особо рассматривал, но вот ребёнок сразу навёл на мысль.

— Её не пропускают на территорию военного городка? — уточняю, откладывая ложку. Не буду же я заставлять женщину ждать, пока закончу завтрак. Можно, конечно, ведь я её не приглашал, но сама моя суть была против.

— Да, — коротким кивком подтверждает японец. — Но мы можем сделать так, чтобы пропустили.

— Нет уж, не стоит, — я понимаю, к чему он клонит.

Отношу посуду в приёмник, выхожу из столовой. В животе всё ещё чувствуется лёгкое чувство подступающего голода, но как-нибудь дотерплю до обеда.

В сопровождении Кинтаро иду до ближайшего выхода в город, где вижу одинокую женскую фигурку с жмущейся к ней девочкой за шлагбаумом. И пара суровых воинов с винтовками, что категорически не хотят её пускать.

— Кинтаро, попроси этих клоунов спрятаться к себе обратно в будку. Они ж ребёнка пугают, — морщусь. Вот уж нашли перед кем оружием бряцать, девчушка вся серая уже от страха.

Японец молча делает несколько знаков, его подручные тут же подлетают поговорить с воинами Альянса, а часть из них окружает меня, когда мы выходим за шлагбаум.

— Кинтаро, не стоило, это лишнее, — шепчу демоническому японцу, но он с мастерством выпускника актёрской школы строит из себя глухого.

Вышедшее внезапно воинство приводит женщину в замешательство, но она находит в себе силы начать:

— Господин, я не знаю вашего имени.

И как же тогда, интересно, она смогла объяснить Кинтаро, кого ему надо искать? Ну да пусть это останется их общей тайной. Гостья одета в тот же наряд, что и вчера: тонкое зелёное платье, выгодно подчёркивающее фигуру и все её достоинства. Светлые волосы стянуты в косу, на конце которой качается синий бант из видавшей виды ленты. Почему-то на мгновение стало интересно, каковы эти пряди на ощупь. Моргаю, перевожу взгляд на внушительных размеров сумку в её руках. Глаза сразу перескакивают на худенькую девочку, что жмётся к бедру матери, сверкая голубыми, как осколки неба, глазами. На пару секунд теряюсь в этих больших и незамутнённых кусочках небес.

— Меня зовут Джек, — произношу и замолкаю, ожидая дальнейшего развития событий. Ощущаю себя в каком-то сюрреализме, уже второй раз рядом с этой женщиной я не понимаю, что происходит, и мне приходится ждать разъяснений.

Возникает неловкая пауза, в которой нелепости добавляют суровые лица якудза, что рыскают глазами по округе.

— Кинтаро, убери людей хотя бы на пару метров, — в голосе сам по себе прорезается металл, меня начинает раздражать то, что мои приказы игнорируются.

На этот раз японец вполне дружен со своим слухом, люди расходятся, давая женщине вздохнуть спокойнее, а девочке перестать вжиматься в ногу матери.

— Я принесла вот это, — она протягивает сумку чуть подрагивающей рукой. — Внутри еда, я готовила сама. Решила, что вам пригодится. Здесь не очень хорошо кормят.

— Не то слово, — усмехаюсь и вижу, как женщина слегка расслабляется от моих слов, опускает напряжённые плечи. — Только что был в столовой, жаждущих в очереди там нет.

— Местные бойцы получают достаточно много за свою работу, но им не улучшают условия пребывания внутри корпуса.

— Что за бредовая идея? — хмурюсь и взвешиваю в руке сумку. Она довольно тяжёлая, как только женщина её сюда одна допёрла?

— Это задумка нашего патриарха, он решил, что так они будут больше появляться в городе, тратить деньги и заводить отношения. Это поможет городу и даст им мотивацию для лучшей работы. Мы же тут как рыбки-прилипалы… — она рассказывает без утайки, краснея.

Я же не только слушаю, но и смотрю. Становится понятно, что глазами дочь пошла в мать — у той такие же голубые глаза, только в красных прожилках. Правильные черты лица. Неидеальная, не кукольная красавица, но женщина излучала домашнее тепло, как горящий в камине огонь. И при этом изгибы тела, подчёркнутые платьем, заставляли фантазию работать на всю катушку, и чертовка знала о производимом эффекте.

Мотаю головой, пытаясь отогнать странные ощущения. Шлюха, от которой веет домашним уютом. Либо так воздействует долгое отсутствие женщины в постели, либо аромат выпечки и домашнее еды от тканевой сумки. Либо всё и сразу. В любом случае, мне пора.

— Спасибо, — благодарю и разворачиваюсь. Якудза тут же делают стойку, готовые двигаться за мной.

— Постойте, — доносится в спину скороговоркой. — Я могу вам готовить, если вы не против…

И в этом предложении было всё: отчаяние, борьба с собой, проблески надежды. Ей явно тяжело было сказать эти слова.

— Я могу ухаживать за вами пока вы тут.

Я на секунду задумываюсь о местной кухне, после чего вдыхаю кружащие голову ароматы, идущие от сумки. Оборачиваюсь, вынимаю из кармана несколько пятисотенных купюр. Не считая, отдаю женщине.

— Мне нужна еда на пятерых. Сегодня вечером. Здесь хватит на продукты и на твой гонорар?

Та быстро пересчитывает и судорожно кивает:

— Да, конечно, — её глаза вспыхивают радостью. — То есть я могу работать на вас?

— Да, теперь можешь, — взмахиваю рукой, показывая, что разговор окончен. — Встретимся здесь в семь вечера.

— Хорошо!

Она торопливо уходит, уводя дочь. Девчушка невероятно серьёзна, как будто чувствовала на себе весь груз матери и не могла расслабиться.

— Кинтаро, — проговариваю задумчиво, глядя вслед удаляющейся парочке. — Пошли кого-нибудь одного присмотреть, чтобы не обидели. Пусть помогут дотащить, что она там приготовит. И здесь потом организуй, чтобы ей ждать не пришлось. Мало ли, во сколько мы вернёмся.

— Слушаюсь, владыка.

— Изыди, — бросаю, в очередной раз морщась от своего нового звания. Если из уст Кампфа это слышалось натурально, то от этих чувствовалось каким-то издевательством или показушничеством. Вновь смотрю на скрывающуюся за углом светлую макушку. — Не всё так прекрасно в датском королевстве, — бормочу задумчиво. Оглядываю пространство вокруг себя: тихие улочки,