моложе, чем мне показалось вначале. Максимум лет восемнадцать.
— А ты, когда я пришла, меня за кого принял? — я с наслаждением хлебала чай.
Семен покраснел, как девица на выданье, даже уши заполыхали.
— Да я, дурак, размечтался… Ну, мы вчера, как ты поняла, нахренячились до коматоза. Днюха у меня была. Ну, так вот, тут девчонки тоже были. Разные. Вот я и подумал, что, может, мы с тобой того… — совсем тихо сказал он.
— И что? Типа, мне так понравилось, что я решила за добавкой вернуться? — фыркнула я.
— Ага, — я не смогла сдержать хихиканья, а Семен, пару раз покосившись на меня обиженно, тоже расплылся в широкой улыбке. — А вдруг! Может, я, когда в умате, такой любовник, что меня забыть нельзя.
Я уткнулась в кружку с чаем, уже откровенно закатываясь, да и сам Семен не отставал.
— А потом я рассмотрел тебя, — всхлипывая, продолжил он. — Понял, что мне так не могло повезти. Не в этой жизни, ага.
— Ой, ладно, не прибедняйся! Ты симпатичный парень.
— Да-а-а? — хитро сверкнул на меня голубыми глазами парень.
— Точно. Верь мне. Только больно молодой для меня, — сразу решила установить границы я.
— О, я смотрю, что из вас уже песок просыпается, тетенька, — хохотнул парень. — Тебе сколько лет-то?
— Сколько надо, тебе знать не надо.
— Ясно, — сразу погрустнел он. — Ты тоже предпочитаешь взрослых дядечек при тачках и бабках.
Слова Семена неожиданно вызвали такое отчетливое воспоминание о Рамзине, будто он сидел напротив и яростно сверкал на меня своими темно-карими зеньками. У меня аж мороз по коже прошелся, который в следующую секунду обратился влажным жаром. А тело вдруг отозвалось таким острым спазмом внизу живота, что я даже зубы стиснула.
— Эй, ты чего зависла? — тронул меня за плечо Семен, и я вздрогнула.
— Слушай, мне неудобно просить… — я закусила губу. — Можно мне тут пожить пару дней?
Парень удивленно моргнул. Ясно, на фиг я тут ему упиралась.
— Извини, — пробормотала я. — Найду гостиницу.
Ну да, а в гостинице нужен паспорт, и это наверняка очень облегчит поиски Рамзину.
— Какую, нах, гостиницу? — тут же взвился Семен. — Я просто не ожидал, что ты захочешь. Я руками и ногами за! Тем более бабка сказала, что комната та твоя всегда, когда захочешь.
— Спасибо, — вот теперь я ощущала себя смущенной, но не собиралась это показывать. — Только ты смотри, Сема, будешь приставать, я тебя лишу самого ценного.
— Эй, я, по-твоему, кто, придурок озабоченный со сперматоксикозом? У меня, если хочешь знать, девчонок полно. Вон на той неделе даже две подрались из-за меня, — обиженно поджал он губы.
Если честно, я могла побожиться, что Сема девственник, и по поводу спермотоксикоза тоже стопроцентное попадание, но решила придержать при себе эту бесценную инфу.
— Сем, я пойду посплю.
— Что, тяжелая ночка? Располагайся, конечно!
Я уже почти ушла, но остановилась в дверях.
— Ты знаешь что… Если меня кто-то искать будет, не важно кто, ты не говори, что я здесь, ок?
Семен пожевал губу, озадаченно на меня глядя.
— Надеюсь, ты не в федеральном розыске за убийство?
— Ага. А еще за изнасилование в извращенной форме, — фыркнула я. — Нет, конечно. Это личное.
— Типа, сбежала от мужика, а он теперь, бедный, вешается и тебя ищет?
— Ну как-то так.
Глаза парня хитро прищурились.
— Вот чисто из мужской солидарности я должен тебе отказать… Но делать этого не стану. Успокойся, от меня никто ничего не узнает.
— Спасибо еще раз, — и я, наконец, оправилась спать.
— Ян? — Семен появился в коридоре позади меня. — Этот твой мужик… Он это… бил тебя? — опустив глаза, спросил он.
— Что? Нет! Думаешь, я бы терпеть такое стала? — возмутилась я.
— Ну мало ли. Может, у тебя выбора не было. Извини, что спросил.
— Забудь. Никто меня не бил. Тут другое.
— Расскажешь? — в голубых глазах любопытство.
— Только если напьюсь, — усмехнулась я, входя в комнату.
— Ну, с этим-то никаких проблем! У меня знаешь, сколько пойла еще осталось? Так что ты спи давай, отдыхай, а я, чур, ужином озадачусь попозже. Так что с меня ужин и выпивка, а с тебя интересные рассказы за жизнь!
Я, улыбнувшись, закрыла дверь перед любопытным носом Семена и забралась в постель. Несмотря на усталость и массу потраченных сегодня нервов я еще долго не могла уснуть. Переводила сонные глаза с одной маминой картины на другую и вспоминала то время, когда она писала каждую, её слова, иногда чудные и малопонятные о том, что же она пишет. Семен явно убирался в квартире, потому что до меня доносился иногда звон стекла и бряцанье банок. Под эти звуки и собственные воспоминания я и уснула.
18
Рамзин сидел, вальяжно развалившись за столом в библиотеке. Я бы, может, и купилась на обманчивую расслабленность его позы, если бы не откровенно взбешённый взгляд, которым он буквально резал меня на куски. Я стояла около его стола, как чертова обложавшаяся школьница перед директором.
— Не хочешь мне сказать, где ты? — зарокотал его голос, отдаваясь во всех чувствительных уголках моего тела как эхо.
— С чего бы мне этого хотеть? — нагло вздернула я подбородок.
— С того что если ты вернешься сама или скажешь, где тебя забрать прямо сейчас, то я, так и быть, не стану тебя наказывать, — уголок красивого рта вздернулся, будто он сдерживал желания откровенно оскалиться.
— Ну, допустим, пока ты меня не нашёл, мне никакое наказание вообще не светит, — довольно пожала плечами я.
— Найти тебя для меня просто дело времени, — тон Рамзина уже откровенно угрожающий.
— Ну что же, тогда постараюсь провести это время с максимальным удовольствием.
Мгновенно лицо Рамзина оказалось прямо передо мной, и глядеть на него сейчас было по-настоящему страшно.
— Только посмей позволить хоть кому-то коснуться тебя! — рявкнул он, уже привычно вцепляясь пальцами в волосы на моем затылке и притискивая за талию к себе.
И мое конченое тело тут же прильнуло к нему, послав в долгий путь все истеричные вопли мозга. Похоже, оно заключило с этим долбаным мужиком какой-то сепаратный договор за моей спиной. Боже, ну и чушь же лезет в голову!
— А люди в общественном транспорте считаются прикоснувшимися? — съехидничала я, хватаясь за ускользающую способность соображать связно.
— Яна! — словно последнее предупреждение.
Рот Рамзина властно прижался к моей шее и медленно прошелся по коже вдоль бьющегося пульса, слегка царапая зубами. Словно искал самое уязвимое место, собираясь пустить мне кровь. Но так близко к нему от одного только касания горячей влажности его зубов и языка я вся
