Или сомневаешься?..
Прежде чем окончание его вопроса успело прозвучать, я уже спрыгнула со своего стула и уже направлялась в сторону свободного татуировщика. Конан, одним махом допив своё пиво, уверенно последовал за мной.
Не то чтобы я всю свою жизнь мечтала о татуировке, но сейчас действительно хотела её заиметь. Может, стоило бы принимать подобное решение на более трезвую голову, но я не хотела ждать. Если чему-то меня жизнь и научила, так это тому, что “потом” – это синоним “никогда”.
Я уверенно уселась в кресло, придвинутое к столу татуировщика. С ирокезом, залитыми краской глазами и повязкой на нижней части лица, украшенного цифровыми татуировками, он выглядел жутковато. Боковым зрением я заметила, что Конан приближается к нам.
– Что будем бить? – хриплым голосом поинтересовался хищник, если только верить надписи “хищник”, красующейся у него над правой бровью. – У нас запрет на повторяющиеся татуировки, так что все эскизы уникальные, выбирай, – он кивнул в сторону стены слева от меня, и я посмотрела на неё. Здесь висели десятки цветных фотографий, на которых были изображены разрисованные чернилами человеческие тела и отдельные конечности. Первой фотографией мой взгляд выхватил мускулистую мужскую руку, украшенную чёрной татуировкой, без цветных вкраплений, идущей от правой лопатки до локтя. Рисунок был очень красивым, искусно выполненным, характерным…
– Сделай мне вот это на правой руке, – сорвав фотографию со стены, я положила её напротив мастера. Конан с любопытством рассмотрел её.
– Без проблем. Но учти, что сделать татуировку не так больно, как свести её, что, конечно же, можно сделать без остатков на коже, но уже медицинским лазером, которого у нас нет – только в медицинском крыле…
– Да не собираюсь я ничего сводить – просто нанеси рисунок!
Явно удивившись такой уверенности от ни разу не татуированной клиентки, о чём он, впрочем, мог лишь догадываться, мастер встал со своего места и начал закреплять металлические пластины на тех участках моей кожи, на которых я собиралась заполучить рисунок.
– Много времени займёт? – поинтересовалась я, когда первая пластина закрепилась на моей лопатке.
– Я вчера одного парня всего целиком набивал – потратил лишь один час. С тобой не провожусь и десяти минут. Ты из новоприбывших что ли?
– Да, а что?
– Видел я здесь вчера перед рассветом одну новоприбывшую, у Дейла набивала татуировку.
– Волос, что ли? – вслух предположила я. – Большой рисунок набила?
– Крупные фиолетовые молнии на левой части торса и на всей левой руке. Получилось жутковато, как будто резные шрамы, но Айзеку понравилось, и ей тоже.
– Айзеку? – мои брови начали медленно ползти к переносице ещё до того, как я успела всерьёз напрячься. – У этой девушки были фиолетовые волосы?
Прежде чем татуировщик успел ответить, я уже знала ответ:
– Да, фиолетовые.
Я резко сжала кулак, отчего одна пластина, та, что была ближе к локтю, соскочила и с шумом рухнула на пол. Мой взгляд встретился со взглядом Конана. В моём взгляде всполыхнули яркие молнии, в его… Отдалённый гром.
– Так что, будем бить или не будем? – подняв пластину с пола, поинтересовался татуировщик.
– Давай быстрее. Я тороплюсь. Мне ещё нужно успеть морду начистить одному Данну.
Услышав это, татуировщик весёлым хрипом хихикнул и приделал пластину обратно к моему локтю, в то время как Конан, в глаза которого я до сих пор продолжала смотреть, заинтригованно повёл одной бровью.
Глава 22
– Ты сказал, что Айзек сегодня не присоединился к нам потому, что накануне напился, – встав из-за стола татуировщика, я отвела Конана в дальний угол и прижала к стене. – Но ты забыл упомянуть о том, что он, очевидно, напивался в компании Лив.
– Если бы я знал, может быть и упомянул бы.
– Хочешь сказать, что ты ничего не знаешь?
– Абсолютно ничего. А в чём проблема? Тебе не нравится, что Лив гуляет с Айзеком?
– Нет, мне это совсем не нравится.
– Осторожнее. Он мой брат.
– Осторожнее, – сквозь зубы процедила я, врезавшись рукой в стену у виска собеседника. – Она моя сестра.
– И что это значит? – Конан совершенно спокойно, даже заинтересованно повёл бровью, явно понимая, что ничего-то я ему не сделаю.
– Пусть твой брат держится подальше от моей сестры, – недобро прищурилась я.
– Может быть и мне от тебя прикажешь подальше держаться?
– Может быть.
– Я не слежу за Айзеком. Он взрослый мужик. А ты, видимо, не заметила, что Лив уже тоже не малолетка. – Я промолчала, и тогда он продолжил. – Пусть делают, что хотят. Их жизни – их дело.
Ничего не ответив, я резко убрала свою руку от его виска и направилась к выходу. Вскоре я поняла, что он последовал за мной. Уже выйдя на ярус и отойдя от “Поющего Поэта” на сто метров по направлению к лифтам, он схватил меня за только что татуированный локоть и заставил развернуться к нему лицом.
– Ладно, я поговорю с Айзеком. Ты довольна?
– А ты хочешь, чтобы я была довольна?
– Вообще-то да, хочу.
– Что ж, я довольна. Теперь отпусти мой локоть. Татуировку лучше не трогать – всё ещё зудит. – Он выпустил мой локоть и тяжело вздохнул. – Что, тяжело со мной? – отряхнувшись, с вызовом поинтересовалась я.
– Порядок. Мне нравится, – внезапно ухмыльнулся он и, сама того не ожидая, я вдруг тоже ухмыльнулась.
– Ладно, какая дальше программа? Из похода я вернулась живой, больше двух литров пива выпила, татуировку набила, тебе чуть не врезала – теперь я прошла все этапы посвящения в добровольцы?
– Нет, давай ещё один.
– И о чём речь? – В ответ Конан ткнул указательным пальцем за мою спину. Обернувшись, я увидела над головой светящуюся красным неоном вывеску, изображающую ведьминскую шляпу. – “Офис профессиональной гадалки”? – вслух прочитала я. – Ты серьёзно?
– Почему бы и нет? Давай узнаем, скольких новоприбывших за свою добровольческую жизнь ты доставишь в Подгорный город.
Внутри офиса профессиональной гадалки, как и ожидалось, оказалось сумрачно. Как, впрочем, и на всём фундаментальном этаже. Маленькая, квадратная прихожая заканчивалась прямоугольным столом, на котором стоял алюминиевый звонок для вызова служащего. Подойдя к столу по скрипящим половицам, Конан воспользовался звонком, а я, спрятав руки в задние карманы штанов, начала рассматривать стены, украшенные выцветшими, серыми обоями и старинными фотографиями в рамках из тёмного дерева. Вдруг из-за шторы, выполненной из красного бархата, выплыла причудливая старушка. Ростом она была мне по локоть, может чуть выше, черты её маленького, покрытого глубокими морщинами лица – глаза, нос и выкрашенные в сливовый цвет губы – были крупными, на голове у неё красовался чудаковатый, серо-белый, высокий
